16 январь 2011 г.

16 январь 2011 г.

— Пойдём, посмотрим на солнечное сплетение! – просит меня Юлька.

— На что мы будем смотреть? – позорно торможу я, хотя могла бы, между прочим, и догадаться, что она имеет в виду. Слава Богу, не первый год друг друга знаем.

— На солнечное сплетение, - сурово уточняет Юлька. – Сегодня в двенадцать без тридцати минус пингвинчик.

Она недавно научилась разбираться в своих настенных часах со всякими рыбами, кальмарами и прочими страшилищами вместо цифр и теперь очень этим гордится. Я бы на её месте тоже гордилась. Потому что я, например, до сих пор в её часах ничего не понимаю.

— Идём, - соглашаюсь я. – Только на это самое… ну, сплетение…. лучше смотреть в тёмных очках, а то глаза повредить можно.

Сразу указывать ей на ошибку нельзя – это кончится такой демонстрацией протеста, что никому в доме мало не покажется. Поэтому указывать надо осторожно, исподволь. Как бы невзначай – ну, просто к слову пришлось, а так ничего личного.

— Я знаю, что в очках, - хмурится она. – Мне Костик уже сказал, что голым глазом нельзя. Пошли, а то мы и так уже опаздываем.

Мы надеваем шубы, шапки и пляжные очки, берём на поводок Собаку и идём в сквер смотреть на то, что Юлька называет Солнечным Сплетением.

Кстати, на сплетение это и вправду похоже. Луна и Солнце переплетаются, как знак инь-ян, и над застывшими в сгущающейся синеве хрустальными обломками деревьев видно нечто странное, расплывчатое, с чёрной бездонной сердцевиной и нервным огненным краем, на который страшновато смотреть даже в наших страшных шпионских очках.

— Фигня, - хмурится под очками Юлька. – Ерундовское сплетение какое-то.

— Знаешь, его ещё называют затмением, - осторожно уточняю я. – Потому что Луна затмевает Солнце, и его становится почти не видно. Так что, лучше говорить «затмение» - так более научно.

— Во дают! – фыркает издали Эдик Микоян, который, пока мы занимаемся астрономическими штудиями, катает Туську на своей новенькой летающей тарелке. – Вы бы ещё купальники надели!

Он влюблён в Туську и потому ошибочно, исходя из стандартов обычного женского поведения, думает, что если будет при ней издеваться над другими девушками, то ещё больше вырастет в её глазах.

— Сам ты купальник! – кричит ему Юлька. – Кампомос несчастный!

Она – тоже между прочим, ошибочно, - думает, что в присутствии моей Собаки может кому угодно грубить безнаказанно. Эдик не снисходит до выяснения отношений с ними обеими и принимается раскручивать тарелку с Туськой в обратную сторону. Юлька в сердцах стягивает с носа очки и восхищённо вскрикивает:

— Уй-я! Смотрите, люди! Затемнение!

Я тоже снимаю очки и понимаю, что она права.

Смотреть на Затмение надо не в очках. И смотреть надо – не на Солнце. А на всё остальное. На всё, что вокруг него.

Половина мира – болезненно-яркая, вся в ледяных и огненных бликах, а вторая половина – тёмная, глухая, закованная в неподвижный и непрозрачный стеклянный панцирь. Обе половины ошеломлены, не знают, как ко всему этому относиться, и поэтому молчат и едва дышат от изумления. Деревья, облепленные льдом и снегом, утопают в серо-синей, почти непроницаемой дымке, но если задрать голову, становится видно, как в переплетении стеклянных веток загораются громадные, переливающиеся всеми цветами искры. Кирпичный сарай с надписью «Шиномонтаж» на той стороне дороги горит и сверкает так, что невозможно ни смотреть, ни оторвать глаз. Назвать это дворцом не повернётся язык, ибо любой дворец перед ним – острог, лачуга и убогая дыра. Граф Монте-Кристо не пожалел бы остатков своего состояния, чтобы выкупить себе этот шиномонтаж и жить там до конца дней, сводя с ума завистливых шейхов и финансовых воротил. По карнизу этого Немыслимого Великолепия ходит ворона и сверкает, как попугай.

— Люди, смотрите! – Юлька прыгает, увязая по пояс в сугробе, и отплёвывается от острой снежной пыли. – Смотрите, какая творится красота!

— Ну, чего ты орёшь? – говорит проходящий мимо мужик в ватных штанах. – Стыдно должно быть. Большая девочка.

— Да вы на небо же посмотрите! – умоляет его Юлька, вся розовая от мороза и возбуждения, с белыми искрами на ресницах. – Там же за-тем-не-ние!

— Нашла на что смотреть, - вздыхает мужик и уходит в свои ватных штанах куда-то за сверкающий лунно-огненный горизонт.

— Ну, почему! – говорит Юлька, замирая посреди сугроба. – Вот – когда по телевизору чего-нибудь показывают, то все смотрят! А как на небе чего-нибудь показывают, так никто!

И ведь и правда.

А потом ещё жалуемся, что на нас оттуда не смотрят.

А сами-то хороши….