17 август 2011 г. О блокнотиках и принудительном эскапизме
17 август 2011 г. О блокнотиках и принудительном эскапизме
Вообще-то, я не спирит, не буддист и не ролевик.
Я не верю в переселение душ, не верчу столики и ни разу в жизни не была на Эгладоре. Если честно, я всё это почему-то не люблю.
А ещё я почему-то терпеть не могу русский модерн и вообще – весь этот перелом веков в отечественном исполнении. Никакого серебра я там не вижу, хоть убейте, – одна аляповатая бижутерия. Всё холодно, вычурно, тоскливо, тяжеловесно и пахнет бутафорским склепом. Поэтому я, наверное, и Акунина не очень люблю.
А люблю я – знаете, что? Когда мне дарят красивые блокнотики для записи всяких хороших Мыслей. И мне их довольно-таки часто дарят. Правда, ни в одном из них мне так до сих пор и не удалось ничего написать. Но это абсолютно не моя вина – так уж получилось.
Сначала мне подарили роскошнейший бархатный том, весь в гербах, штандартах и королевских лилиях. Увидав такое дело, Мысли застеснялись, затоптались сконфуженно возле переплёта и так и не отважились поднять руку, чтобы постучаться. Когда же я попыталась их приободрить, они стали кашлять, шаркать калошами и прятаться друг у друга за спинами. А потом самая смелая из них призналась, что они не смогут там жить – им неловко. Это всё равно, что жить в музее. Я их поняла и не стала настаивать, а вместо этого попросила у друзей, чтобы они мне подарили ещё какой-нибудь блокнотик. Притворилась, как будто я их коллекционирую.
И мне подарили ещё один блокнотик, не такой бархатный, зато весь в виньетках, розетках, амурчиках и до того галантных сценках, что я радостно запунцовела и уже совсем было занесла над ним игриво подрагивающее перо, как вдруг это самое перо вздохнуло, сморщилось и заметило с укоризной: «Староваты вы, сударыня моя, для ТАКИХ мыслей». Я, конечно, возмутилась, но руку придержала. А Мысли тут же непотребно захихикали, стекли с пера на скатерть и, пощипывая и подталкивая друг друга, умчались в открытое окно. С тех пор они бесконтрольно шастают где-то по окрестностям, и мне уже рассказали про их похождения много нехорошего. Но этим сплетням я не поверила, а вместо этого попросила у друзей, чтобы они мне подарили ещё один блокнотик. Ну, типа, я же их коллекционирую.
И вот тогда-то мне и подарили блокнотик в стиле модерн. Честно признаться, в одном из худших образцов этого и без того безотрадного стиля.
И вот я села перед ним и поняла, что в такой блокнот могла бы писать только какая-нибудь, к примеру, Христина Францевна Вербицкая, урождённая Вандерфогель, дочка провизора, работавшего у Феррейна, и вдова виноторговца Петра Фаддеевича Вербицкого, - толстая обрусевшая немка с врождённым тевтонским тугодумием и благоприобретённой московской ленью и несобранностью. Вот ей было бы не стыдно записывать в такую книжицу свои скудные немецкие мыслишки… о хозяйстве там, о домашних покупках, о детях, наконец… Ах, да! Детей-то у неё и нету, вот ведь жалость. Пётр Фаддеич умер рано, она и опомниться не успела, даже и замужем-то себя толком не почувствовала, как – на тебе, уж и вдова! И вот уже лет пятнадцать, как вдовствует, и замуж не выходит, и детей нет, и дела никакого нет, - бедняжка, скука, должно быть, смертная.... Но Бог с нею, она всё равно непременно найдёт, что туда написать. А я, пожалуй, схожу покуда к Корину в писчебумажную лавку и сама присмотрю себе какой-нибудь блокнот по СОБСТВЕННОМУ вкусу.
И я тяжеловато спустилась по лестнице, подбирая юбки. Вышла из парадного и услышала, притворяя за собой дверь:
— Доброго здоровьичка, Христина Францевна!
….Вот так оно всё и случилось, господа хорошие.
И я теперь сижу и гадаю, что бы всё это значило?
Я ведь не спирит, не душевный переселенец и отнюдь не любитель погружаться в иные миры и иные эпохи. И уж в любом случае, если бы мне вдруг приспичило заняться эскапизмом, я бы точно выбрала что-нибудь ДРУГОЕ. Но оказаться в России за десять лет до первой мировой войны и немецких погромов! – а там ведь (Господи, пронеси!) – и до революции рукой подать… Вот это называется вляпаться, так вляпаться!
Хотя ведь могло быть и хуже, конечно. Куда как хуже. Так что мне, считай, почти что повезло.
Ах, и зачем я вчера прочитала в каком-то журнале про кухарку, которая, прежде чем поставить пирог печься, вынимала из головы гребёнку и проводила ею полосы по сырому тесту – для красоты? Вот, теперь буду думать, что и моя так делает! Надо будет ей сказать: даже если и не делала – пусть не вздумает!
…. Скажите мне, Бога ради, а у вас когда-нибудь бывало такое? Чтобы вы против собственной воли то и дело оказывались в каком-то строго определённом несуществующем месте, однако же, совсем не там, где вам на самом деле хотелось бы быть? И чтобы эта иллюзия преследовала вас, не отвязываясь, иногда вплоть до визуального и тактильного самообмана?
Или мне уже пора нанести визит Куда Следует?