2007/12/13 Моя подруга

2007/12/13 Моя подруга

— Слушай, а я ведь тоже в детстве один раз сочинила оптимистическую трагедию. Правда, я не по зову сердца, а скорее на заказ. Помню, брат приходит из школы… он тогда, по-моему, классе в восьмом, что ли, учился, или в девятом… А я, соответственно, в третьем. Ну, вот, он приходит из школы и говорит мне, чтобы я его не доставала, потому что у него срочное задание: надо нарисовать какой-то плакат против буржуазии и написать стихотворение о том, что нас, типа, не запугаешь, и мы не боимся ядерной войны. Ну, вариации про мирных людей на бронепоезде. А я была маленькая и ужасно аполитичная. Говорю: какая-такая ядерная война? Как в кино, что ли? Он говорит: какое тебе кино? Не кино, а на самом деле! В любой момент, говорит, может рвануть, потому что международная обстановка накалённая. И всё из-за холодной войны. Я думаю: странно – война холодная, а обстановка накалённая… Говорю: а что будет, если рванёт? Пашка говорит: как – что? Ничего не будет. Всё погибнет подчистую, к чёртовой матери… И давай мне рассказывать про поражающие факторы ядерного взрыва. Блин, я до сих пор их помню, эти факторы! У меня потом на НВП одни пятёрки были – так я это запомнила, представляешь? Ужас, одним словом. Выслушала я всё это, пошла к себе в комнату.. А через час выхожу к Пашке и говорю: всё, говорю, можешь не беспокоиться, я за тебя этот стих сочинила. Ну, который тебе задали. Он говорит: классно, говорит, давай читай. И я прочитала. До сих пор этот стишок помню, слово в слово:

Когда наступит ядерная

В мире катастрофа,

Наступит в самом деле,

А вовсе не в кино,

Сначала будет страшно,

Сначала будет плохо,

А после мы погибнем,

И станет всё равно!

Блин, Пашка так ржал, аж до слёз… И ужасно меня хвалил. И я не знала, чего делать: гордиться или обижаться. Потому что я всерьёз ведь сочиняла, а не для хохмы… Для меня вообще эта самая конечность бытия всегда была и отрадой, и мукой. Нет, честно, так и было… Например, в зубном кабинете меня всегда поддерживала мысль о том, что эти муки – не вечные, что рано или поздно они всё равно кончатся. А с другой стороны, мысль о том, что всё хорошее тоже рано или поздно кончится – это, наоборот, ужасно угнетало.

Я помню, как один раз, совсем маленькая, ехала куда-то с родителями в поезде и смотрела в окно. А поезд ехал так медленно.. или это электричка была? Не помню точно.. помню только, как он едет, едет, и вдруг как будто въезжает в поле… Вернее, не в поле, а на луг, весь сплошь залепленный вот такими огорменными, как подсолнухи, одуванчиками. И солнце кругом.. не злое, не яркое, а такое нежное, бронзовое… просто описать невозможно, какое! И всё. Только небо, солнце и монстры эти, одуванчики.. просто не бывает таких одуванчиков, понимаешь? В раю, наверное, такие одуванчики, и больше нигде. И вот тогда я поняла, что это то самое мгновение, которому не жалко сказать: остановись. Ну, ладно, не насовсем. Ну, хотя бы на часок. Или на пару часов. Или на пару вечностей. Мы же всё равно не заметим, как они пролетят, эти пара вечностей! Ну, конечно, я не такими словами всё это подумала… я ж была маленькая, «Фауста», слава Богу, ещё не читала…. Но ощущение было именно такое. Хотелось, чтобы это не кончалось. И безумно жалко было, что поезд сейчас проедет мимо, и всё… Ёлки, как это Фауст за всю свою жизнь ни разу не нашёл повода сказать: мгновение, куда ты, на фиг, гонишь? Мёдом тебе, что ли, там, намазано, куда ты летишь? Остановись, побудь со мною… Оно бы остановилось, как пить дать. Оно вообще в нашей жизни нет-нет, да и останавливается. А мы орём ему: чо застряло, проходи вперёд, блин, тут люди на подножке висят! И оно, бедное, вздыхает и идёт дальше….

____

— Мы тут с Дюськой в Стокгольм ездили, на недельку. В первый же день так уходились, просто до упаду. Усталые, голодные.. берём путеводитель, чтобы, типа, выбрать ресторанчик подешевле и поуютнее. Нашли. Какой-то недорогой, но с необыкновенным грилем. И попёрлись искать этот ресторан через весь Стокгольм. Пока шли, по пути нам так зазывно сверкали огни из других ресторанов, такие запахи нам навстречу летели – не описать.. Дюсик уже был готов капитулировать и зайти в первый попавшийся, но я была тверда: нет, раз решили в тот, значит – в тот. Плутали мы, значит, плутали, под все эти запахи и музыку собственных желудков, и наконец нашли ту самую улицу, которая в путеводителе указана. И вот представь: чистенькая стокгольмская улица, всё чин-чинарём, домики, садики… и только на месте нашего ресторана – СТРАШНАЯ ЧЁРНАЯ ДЫРА! Нас чуть не утянуло в эту дыру, как два зазевавшихся астероида… Ужас! Дюська говорит: да, говорит, что-то гриль у них того.. слишком сильный был, видать… Оказывается, и правда: за день до этого нашего путешествия этот ресторан сгорел подчистую! Нет, но ты подумай, черти-то, черти-то каковы! Сперва выбрали в путеводителе именно этот ресторан и показали мне. Потом долго водили нас по улицам и помирали со смеху. И предвкушали, какие у нас будут рожи, когда мы всё-таки доберёмся до места. Небось, ещё местных чертей с собой позвали, на это зрелище полюбоваться. Я так и представляю себе этот эскорт, который нас с Дюськой сопровождал. Иногда даже жалко, что их, сволочей, простым глазом не видно…