2008/05/23 дети
2008/05/23 дети
Вампиры, русалки, рыцари и Туська
КОСТИК (серьёзным замогильным тоном). И когда они вскрыли гроб, то увидели, что там лежит вампир. Он был румяный, толстый, с красными губами, с когтями и с длинной-предлинной бородой. Когда его хоронили, у него никакой бороды не было. А когда откопали – то вот такая борода, до пояса...
ТУСЬКА (сочувственно). Ну, да. Бриться-то ему трудно..
КОСТИК (озадаченно). Почему это?
ТУСЬКА (пожимая плечами). Конечно. Он же в зеркале же не отражается. Попробуй, без зеркала побрейся!
___
— Ну, чего, будем сегодня читать чего-нибудь?
— Давай. На твой выбор, что хочешь.
Туська сбрасывает тапочки и лезет с ногами на диван. Оттуда дотягивается до верхней полки и тащит за корешок разлохмаченный по углам знакомый жёлтый двухтомник.
Это судьба, - решаю я и как бы невзначай открываю первый том на «Русалочке». Туська не возражает. Даже если сказка ей знакома, она, как и многие дети, любит слушать её по многу раз. После «Русалочки» мы читаем «Пастушку и трубочиста» - тоже невесёлую историю, хотя и не такую драматичную. Туська сидит по-турецки на коврике и слушает с сонным, самоуглублённым лицом, по которому невозможно угадать ни мыслей, ни впечатлений.
— Ну, как тебе «Русалочка»? – осторожно спрашиваю я, откладывая книгу.
Туська хмурится и смотрит на меня из своей сонной, таинственной глубины, очевидно, не понимая, что я от неё хочу.
— Тебе понравилось? Сказка – понравилась? – уточняю я вопрос.
— Да ну… - пожимает плечами она. – Мне не нравится, когда всё так…
— Как – «так»?
— По-глупому. Всё же из-за ведьмы получилось. Она неправильно выбрала ведьму. Побежала сразу к первой попавшей… Разве так можно? Вот и нарвалась.
— Ты считаешь, это ведьма во всём виновата?
— Конечно. А кто ж ещё? Она же всё нарочно подстроила! Надо было не к ней. Надо было другого специ… листа искать! Хорошего. А эта – плохая!
— Ты считаешь, эта ведьма – плохой специалист в своей профессии? По-моему, нет. Она же помогла Русалочке. Что та просила, то она и сделала…
— Ага, сделала! Это – знаешь, как кто? Как те рабочие, которых мама привела, чтобы они нам дверь в комнате сделали! Они денег взяли ужас сколько, а сделали всё по-дурацкому, наперекосяк… и теперь всё переделывать надо. Так же и ведьма. Ей лишь бы чего-нибудь содрать с кого-нибудь. Понравился у Русалочки голос – говорит: давай мне твой голос! А Русалочка и отдала сразу, даже не торговалась ничуть. А без голоса – что? Без голоса уже совсем не то, хоть пусть даже и с ногами…
— Погоди… Голос – это была жертва. Её обязательно надо было принести, иначе напиток бы не получился, и колдовство бы не подействовало.
— Ага, не подействовало… Это ведьма так сказала. Нарочно. Чтобы голос себе забрать. И волосы потом у сестёр она тоже нарочно… Чтобы парик себе сделать. Она так на них наживалась, а они – как дурочки, всё верили… Нельзя ходить к жуликам, особенно за такими важными делами. Море – вон оно какое! Что ж, неужели там на всё море одна только ведьма, одинёшенька? Надо было поплавать, поискать, как следует. И найти – хорошую, настоящую.
— Тусь, ты пойми… Тут дело не в ведьме. А в том, что принц мог не полюбить Русалочку, даже если бы она не отдала ведьме свой язык и свой голос. И всё равно закончилось бы так, как закончилось.
— А вот и нет! Если хорошая ведьма, она бы не дала, чтоб так закончилось. Она бы вообще без напитков этих дурацких… От этих напитков только хуже. Вон – как эти… Тресторан и Изо… Изо.. ну, ты помнишь, ты же мне рассказывала! Выпили – и чего? Только потом сколько мучились всю жизнь! Или вот, у нас – дядя Андрей и тётя Тоня. Пошли к судье, он им что-то развёл в воде, что-то такое, я не знаю, что… Они выпили эту разведённую воду и стали тут же разведённые! Напиток такой выпили – и всё!
— Напиток развода?
— Ну, да. Наверное.
— Ох, Туська… Напиток развода – это водка. И если бы дядя Андрей не пил её в неумеренных количествах…
— Ну, всё равно… Напиток же! А я бы – без напитка. Я бы и так.. сделала бы такое колдовство, чтобы всем помочь… и Русалочке тоже…
— Ну, и как бы ты его сделала? Это ведь легко на словах. А на деле…
— Сейчас! Я уже всё придумала. – Туська хмурится ещё больше и от волнения выдирает из покрывала ворсинки бахромы. – Русалочка бы пришла. То есть, приплыла. «Ведьма, сделай мне ноги, как у человека!» А я бы ей: «Ладно. Сделаю. Только ты мне тоже сперва сделай. Я – потом, а ты первее». Она говорит: «Ладно» А я ей: «Вот. В общем, у меня есть тут человек. Анфибия. Человек-анфибия. Ихти.. завор... Забыла…
— Ихтиандр. И не «анфибия», а «амфибия».
— «Человек-амфибия. Ихтиандр. И он – знаешь? – он несчастный. Потому что ему жабры в поликлинике засадили, а он теперь не может из-за эти жабр, как человек, чтобы… Ну, не может уже вылезти, а может только в море… И у него девочка была… девушка.. Гута… перча. И он не смог на ней пожениться, потому что она – на воздухе, а он – только в воде… « И я бы сказала: «Пожалей его. Поговори с ним, поиграй. Чтобы ему было не так грустно. Ну, там, недельку или другую. А потом я тебе дам ноги, и ты пойдёшь себе к принцу твоему». И вот.. Я бы ей так сказала. Она пошла бы к Ихти-нандору, и они бы стали дружить. А потом ведьма – раз! – зовёт её и говорит: «Вот, смотри». И показывает ей на берег, где дворец. А там принц уже нашёл эту свою невесту-то вторую и с ней уже целуется на всех парах. А ведьма говорит: «Вот. Видала своего принца?» Русалочка ка-ак заплачет! Хорошо, что под водой всё мокрое и солёное и так. Тогда к ней Ихтинандор подплывёт и скажет: не плачь. И ей будет не так уже грустно, потому что они же уже вдвоём, да? И так и будут. Ему когда грустно – она ему чего-нибудь хорошее расскажет, весёлое… А ей когда грустно – то он ей тоже.. и жемчужин ей найдёт, сколько хочешь, и вообще… И тогда они так подружат-подружат, а потом – раз! – и поженятся.
— Хм.. А это, знаешь ли, выход. Ведь Ихтиандр – человек, значит, у него есть бессмертная душа. И у Русалочки, стало быть, тоже есть шанс – ведь её полюбит человек… Но это если он её полюбит! А если не полюбит?
— Полю-юбит. Ты чего? Не всё время же про Гута.. перчу эту думать? Она уж тоже замужем же! А Русалочка – красавица!
— Ну, допустим. А если Русалочка его не полюбит? Ведь она так любила принца. Неужели ей будет так просто его забыть?
— Ну, не так просто… Но можно же, постепенно-то? Ихтинандор – он же в сто раз красивей принца!
— Почему ты так думаешь?
— Ты что, сама не видела? Кино же было про него, старое… Он в сто раз красивей и добрей!
— Тусь.. но ведь так бывает. Вроде, и красивей, и добрей, а не лежит душа….
— Но ведь он же и смелый! Он акул не боится ни на каплю! И жемчуга у него дополна! Принцу и не снилось столько.
— Ну, допустим. И всё равно..
— Чего – «всё равно»? Он же ведь такой несчастный! Ты что, забыла?
Я сдаюсь и отступаю. Я только не могу понять, откуда эта маленькая Ева в свои шесть лет знает про все нужные кнопки: красивый, добрый, смелый, жемчуга полно, и – несчастный. Главное – такой несчастный! Нет, устоять никак невозможно. Русалочка определённо спасена.
— Ты лучше – знаешь, что, - деловито говори мне Туська, мыслями переключившись на другую сказку, про Пастушку и Трубочиста. – Ты лучше давай, помоги мне – знаешь, чего сделать? У тебя там этот рыцарь стоит, с мечом… ну, там, на полочке… И рядом там девушка. У которой яблоки в фартуке. Давай – хватит им уже так стоять, давай их поженим, что ли?
В самом деле. На полке над моей кроватью, рядом с рыцарем, вынимающим из камня меч, давно уже стоит фигурка из мраморной крошки – краснощёкая серьёзная красотка, несущая в фартуке сомнительного вида лиловые плоды. Они давно уже работают бок о бок, эти рыцарь и девушка. Он пытается вытянуть из камня Эскалибур, а она приносит ему яблоки и, когда он совсем падает духом, подбадривает его уверениями, что у него всё равно ничего не получится, а Эскалибуров в природе не бывает. Они давно уже любят друг друга, но за всё это время, как агент Малдер и агент Скалли, никак этого не показали и даже ни разу не поцеловались. Туська права. С этим надо что-то делать. Если не вмешаться, это так и продолжится до скончания времён.