2008/02/15 дети

2008/02/15 дети

Вспомнилось, как мы однажды ехали из леса на телеге.

Был июль или начало августа. Видимо, нас сильно разморило на обратном пути, и какой-то проезжий мужичок сжалился и пустил нас в свою тележку с сеном. Мы не заставили себя долго просить, покидали в телегу корзинки с раскисшими мухоморами и бидоны с забродившей на жаре малиной, а сами кое-как устроились рядом. Лошадь оглянулась на нас, хмыкнула и пошла нарочито медленным, издевательским, тряским шагом. Мы покаянно повздыхали и улеглись поудобнее. И сразу, со всех сторон, и справа, и слева, и сверху, и снизу, нас облепило небо. Оно тряслось, фыркало, позвякивало, пахло подкисшим травяным соком, птичьим пером, клевером и поганками, и ничего вокруг не было, кроме него. Оставалось только удивляться, куда же так быстро испарилось всё остальное.

— Да, князь Андрей был не дурак, - полусонно-полувосторженно бормотала мама.

Какой-то князь Андрей ещё, - вяло думала я.

— Не дурак! Не дурак! – радовалась моя сестрица, подпрыгивала в сене и принималась горланить считалку:

Между нами,

Дураками

Есть один дурак!

Раз! Два!Три!

Это, верно, ты!

Тыкала в меня пальцем и торжествующе гоготала. Ну и ладно, - вяло думала я, не подозревая, что цитирую могильщика из «Гамлета». – Когда все дураки, то одного дурака никто не заметит. Вот если бы все были умники, а один дурак – тогда да…

Сбоку от телеги вышагивал наш троюродный брат Костик. Как настоящий рыцарь, он не мог сесть в телегу. Это ему запрещал кодекс рыцарской чести. Поэтому он маршировал рядом и орал на всю сонную, разморённую Вселенную про красных кавалеристов. Вместо «былинники речистые» он пел «будильники нечистые», но не из глумления, а просто чтобы было понятнее.

— Девчонки, вы знаете, почему у меня одна рука так, а другая – вот так? – орал он в перерывах между куплетами. – Потому что у меня в одной руке копьё, а в другой – винтовка! А о чём я пою, вы знаете?

— О том, как в ночи ясные мы грабили колбасные! Потом – в лесу – делили колбасу! – орала в ответ моя сестра, и это было уже чистой воды глумление.

— Щас как дам больно! – притворно сердясь, рычал Костик. Как настоящий рыцарь, он не бил девочек, но, опять же, как настоящий рыцарь, для моей сестры делал исключение. Он знал, что она в долгу не останется.

— Тёть-Наташ! – орал он через минуту моей маме. – А вы ещё какие-нибудь строевые песни знаете?

Охота ему, - вяло думали мы с мамой. Где-то над нашими головами чихал и заливался жаворонок. Или кто-то другой. Мы в этом не разбирались.