2007/10/30 всякая ерунда
2007/10/30 всякая ерунда
Сегодня утром опять прошла мимо Франкфурта. Ну, нет бы зайти на минуточку, - на одно только мгновение, самое крошечное! Так нет же – опять взяла и прошла мимо. А он так и остался висеть над мостовой по правую руку от меня, тихо побрякивая колоколами, как серёжками, - остроугольный, зеленовато-коричневый, весь закутанный в душистый морозный туман. И собор Святого Варфоломея протыкал своей щетинистой готикой туманные облака; и седые немецкие бабушки в аккуратных пальто послевоенного покроя пересмеивались сквозь призрачную дымку и вкусно сплетничали нежными, глуховатыми голосами с раскатистым старомодным грассированием; а во дворах гоготали весёлые оранжевые мусорщики, и коты на заборе какого-то уютного «фридхоффа» пели в унисон: “Die Gedanken sind frei!” А я взяла и прошла мимо. Потому что нельзя дважды войти в одну и ту же зелёную калитку. Вон, один вошёл уже… И что? Ничего хорошего, если вы помните.
Чтобы хоть немного утешиться, по пути я заглянула в тот самый супермаркет, где пахнет Франкфуртом. Но в этот раз, как назло, там пахло не Франкфуртом, а Лиссабоном. На огромных, в полстены, экранах застенчиво скалилась в объектив семья орангутангов.
— Лёнь, может, пойдём домой, а? Ну его, этот шопинг, - заворожённо выдохнул кто-то у меня за спиной.
— Нин, ты чего, заболела, что ли? Чтобы ты сказала «ну его, этот шопинг» - это что же, блин, должно было случиться-то?
— Да нет, я просто как посмотрю на этих обезьянок… Смотри, какие обезьянки, Лёнь! Посмотри, они ничего не покупают, ничего им не нужно, - а как им хорошо! Смотри, как скачут… ой, смотри-смотри-смотри!.. Нет, не могу, умру сейчас! Нет, ты только посмотри!
— Ну, так чё, - уходим, что ли? Совсем, типа?
— Ага. Что нам покупать-то, Лёнь? Всё же есть, если подумать… Пошли лучше погуляем в скверике, как тогда… Погода-то какая классная, да, Лёнь?
Уходя, она всё оборачивалась на обезьян, а Лёня шёл впереди и всё оборачивался на неё, и у обоих были изумлённые и умиротворённые лица. Я попыталась состроить такое же лицо, не преуспела, покосилась на зеркало, мысленно плюнула и пошла на работу.
А вечером, когда я возвращалась, никакого Франкфурта на том месте, конечно, уже не было, а был подземный переход, ведущий к метро. В переходе лежал толстый, похожий на волка кобель, а рядом с ним лежала табличка: «Дипломы. Аттестаты. Свидетельства. Др. документы» Мимо пробегала стайка возбуждённых молодых людей с бутылками кефира.
— Слушай, я не понял, а этот Алик – он кто по национальности?
— Он-то? Да там вообще у него… там и чеченцы, и дагестанцы, и осетины, и кабардинцы – какой только кровищи не понамешано!
— О! Так вот почему он с нами гамбургеры никогда не покупает…
«Кровищи понамешано.. – печально думала я. – И гамбургеры не покупает.. При чём тут, на фиг, гамбургеры? И Франкфурта нет… А может, его вообще нет? В принципе?»
— Скажите, - сказала я в щёлочку киоска с корейской бижутерией, - а вот тут вот у вас, утром…
— Было, - ответили мне из щёлочки. – Два часа назад распродали всё подчистую.
— Ага, - вздохнула я. – А вот тут вот, рядом с вами, ещё один киоск был, с эзотерическими товарами. У меня сосед – буддист, я хотела ему ароматические палочки подарить…
— Были демоны, - ответили мне из щёлочки. – Этого мы не отрицаем. Но они самоликвидировались.
— Ага, - вздохнула я и пошла домой.
На лестнице рядом с мусоропроводом сидел сосед-буддист, ел гамбургер и тоже вздыхал. В утешение мне захотелось погладить его по выбритой налысо голове, но я постеснялась.