2006/07/08 сентиментальные путешествия
2006/07/08 сентиментальные путешествия
Не все мои друзья любят со мной путешествовать.
И я их очень хорошо понимаю. На их месте я бы тоже не любила.
Сказать, почему?
Нет, сама говорить не буду. Лучше всего об этом сказано у Джерома К. Джерома в "Дневнике паломника". А так как на русском языке эта книга издавалась мало и давно, я этот кусочек здесь приведу:
"У Б. есть одна слабость – церкви. Не может пройти мимо церковных дверей. Идём мы с ним, например, по улице, под руку, и ведём как нельзя более серьёзный, даже душеспасительный разговор; как вдруг я замечаю, что Б. становится молчалив и рассеян.
Я знаю, что это значит. Он увидел ЦЕРКОВЬ. Я делаю вид, что ничего не замечаю, и тяну его дальше. Но он замедляет шаг, начинает упираться и наконец останавливается.
— Полно, полно, - говорю я, - соберись с духом и будь, наконец, мужчиной. Не думай об этом. Скажи себе твёрдо, раз и навсегда: не поддамся ни за что! Идём. Сейчас мы завернём за угол, и ты её больше не увидишь. Ну же, бери меня за руку, и побежим бегом!
Он нерешительно делает два-три шага и снова останавливается.
— Нет, дружище, - говорит он с такой горькой улыбкой, что самое каменное сердце при виде её содрогнулось бы от жалости. – Не могу. Я слишком к этому пристрастился. Теперь уже так просто не отвыкнешь. Зайди пока в ресторан, а я тебя потом найду. Не сожалей обо мне… не надо.
И он уходит нетвёрдыми шагами, а я с досады направляюсь в первое попавшееся кафе, и, сидя за рюмкой абсента или коньяка, благодарю судьбу за то, что смолоду научился сдерживать свои страсти.
Немного погодя он является и садится рядом со мной.
В глазах его светится дикое, нездоровое возбуждение, но он старается скрыть сознание своей вины под маской натянутой весёлости. Я молчу, так как говорить в данную минуту было бы бесполезно. Но вечером, когда мы остаёмся одни в номере, и всё вокруг погружается в тишину, столь характерную для отеля, куда постоянно приезжают путешественники с родственниками и громоздкими багажами, - я обращаюсь к нему с кротким упрёком:
— Скажи мне на милость, как же мы ухитримся посетить те места, которые нам действительно нужно посетить – кафе-шантаны, концерты, увеселительные сады, оперетку наконец – если будем тратить драгоценное время на беготню по церквям?
Он потрясён правотой моих слов и обещает исправиться. Со слезами в голосе он клянётся, что за всё время нашего путешествия больше не заглянет ни в одну церковь. Но на следующее утро при первом же искушении его добрые намерения разлетаются, и повторяется старая история. Не стоит сердиться на него: он и сам не рад, что так выходит, но ничего не может с собой поделать."