Новаторство художника Шевченка в мистецтві гравюри

Шевченко никогда не шёл в искусстве к новому через поиски формы как таковой. Он ненавидел декадентов, воплощённых для него в то время не совсем справедливо в образе Бруни, называя их картины уродством, убожеством, бесплодием. Но Шевченко был подлинным новатором там, где этого требовала выразительность самой темы. Так, работая в офорте классическим приёмом Рембрандта (длинными штрихами для тёмного фона, мелкими, переходящими в точки, для светлых фигур), он непрерывно искал и изобретал новое в самой технике гравированья: сам сделал новые инструменты, более удобные, и придумал исправлять гравюру на ходу, уже во время её печатания, что называется, «заглянув ей в лицо», чего в гравировальном деле до Шевченко не делали.

Большой и глубокий мастер, он не был самолюбив, и его не оскорбляло глубокое невежество не только критики, но таких писателей, как Тургенев, в отношении его художественных работ. Но когда перед самой смертью он выставил на петербургской выставке несколько своих вещей, и небрежные фельетонисты приписали ему, несмотря на печатную программу, чужие картины и перепутали в своей рецензии пейзаж с портретом, возмущённый Шевченко дрожащей рукой набросал два письма в редакцию. Их черновики были найдены в вещах Шевченко. Эти возмущённые строки во всей их выразительной краткости как бы завещают нам – не быть равнодушными к той области его творчества, которой отдал, быть может, меньше огня, но гораздо больше труда и сил, нежели поэзии. <…>