Уже зрілий Шевченко – великий поет в мистецтві

Но поэтическая разрядка обокрала живописца Шевченко и до самой его смерти осталась как бы тем ближайшим каналом, по которому прорывалась его социальная эмоция. Мы имеем замечательное об этом свидетельство. Скрытный и неразговорчивый по природе, Шевченко нежно любил детей и был с ними простодушно-открытым. В последние годы жизни судьба привела к нему того самого мальчика… Этот мальчик (Суханов) три раза в неделю приезжал к нему учиться рисовать, не потому, что был талантлив (он никак в живописи не проявился), а потому, что мать его хотела помочь Шевченко материально. С ним проводил Шевченко сам-друг долгие часы работы, он писал портрет Кочубея, «Днепровских русалок», делал офорты, – был весь, как на ладони, перед свежим детским восприятием, и мальчуган, всем сердцем полюбивший «лысого, усатого дядю с доброй и умной улыбкой», – оставил нам, когда вырос, сердечные воспоминания, – пожалуй, самое лучшее, что есть в мемуарной шевченковской литературе. Он рассказал, как у старого Шевченко была привычка разговаривать во время работы со своею картиной, давать ей нежно-ругательные клички в случае удачи и крепко поругивать в случае неудачи: как упрямо, упорно работал он, бурча себе что-то под нос. Фигура казака в «Днепровских русалках» долго ему не давалась, он и соскабливал, и начинал её снова и снова десятки раз, именуя «бисовой дитыной».