«Революционерка в душе»

Она называла себя «республиканкой в душе». Я назвал бы ее точнее – «революционерка в душе». Она – рыцарь Самодержавия, но одновременно… истинная бунтарка! Она всегда и во всем преступала общепринятые границы, начиная с революционного свержения законного Императора-мужа. И она же вслед за Петром Великим совершила воистину новую феминистскую революцию.

Эта блестящая интеллектуалка позволила себе быть совершенно свободной от рабства приличий, которое налагали на женщину ее возраст и пол. Императрица решила вести себя как Император.

Будучи Самодержицей, она утверждала: все, что исходит от Самодержца, священно. Самодержец – Зевс, спустившийся с Олимпа. Каждый миг его существования – подарок подданным. Его туалет, его отход ко сну – праздник для допущенных лицезреть. Его страсти – это страсти Божества. Франция восхищалась любовницами великого мужчины – Самодержца Людовика Четырнадцатого, «короля-солнце».

И ее любовники – так же священны. Они должны радовать не только ее, но и всех подданных. Она бросает феминистский вызов Европе – подробно описывает фаворитов Гримму, который должен был оповещать мир о ее монарших радостях.

Английская королева Елизавета и датская Христина убивали неверных любовников. Екатерина не только отпускала их с миром, но награждала, и весьма щедро. Потому что все ее любовники, кроме троих (Григория Орлова, Григория Потемкина и юного Ланского), были для нее не более чем куртизанами, даже когда она пыталась превратить их в своих помощников.

«Мне не позволяли ни с кем видеться и держали взаперти», – справедливо скажет ее Фаворит Васильчиков. Ибо к нему (к ним) относилась как с содержанкам. И когда они оказывались «скушными и душными», она отпускала их, наградив «за службу», как награждали девок мужчины в борделях. А коли они ее обманывали или бросали, она их жалела, как и положено богине, одарившей любовью обычных смертных, которые дар божественный не оценили. И, отпуская несчастных глупцов, возмещала деньгами их несчастье – потерю ее, Богини. И свой бездонный резервуар слез она включала… по поводу их несчастья. И, наградив их и поплакав о них, тотчас их забывала…

Потому она и была обижена, когда муж Потемкин обращался с ней, как с обычной женщиной, – зная об измене Мамонова, щадил ее. «Возможно ли, чтоб вы меня не знали до такой степени… Вы исцелили бы меня сразу, сказав правду». Она негодует – неужели и он не понимал, кто все эти Мамоновы для нее?! И как уже говорилось, она не позволила своим придворным, этим жалким смертным, осмелиться жалеть ее, богиню! Потому так быстро появился «Чернявый». Когда выносили вещи изменившего фаворита, уже вносили в те же апартаменты вещи фаворита нового. Она не меняла эти Апартаменты Любви, потому что они принадлежали должности – куртизана, наложника. Но общество и в России, и в Европе оказалось не готовым к такой революционности «великого мужа Екатерины»… В результате Северная Семирамида получила второй столь же популярный титул – Северная Мессалина…

«Храм пороку, сооруженный в сердце Императрицы», – сказал о ней современник, историк князь Щербатов. «Историю Екатерины Второй нельзя читать при дамах!» – написал наш великий публицист Герцен. «Позором Семьи» назвал ее внук, весьма любвеобильный Император Николай Первый.