Жизнь как бал

С первой минуты царствования Елизаветы Петербург утонул в танцах.

И тон задавала она сама. Она замечательно танцевала и французские (ее учил французский танцмейстер), и русские танцы. Танцы сменялись театром: ее двор превращался в театральное фойе – французская комедия, итальянская комическая опера… Знаменитые труппы облюбовали Петербург. И вновь – балы и маскарады. Балы в Петербурге прервала коронация, перенесшая вихрь танца в Москву. Но по возвращении петербургский танцевальный марафон продолжился… Маскарады и балы следовали один за другим, непрерывно. Но как не похожи были эти елизаветинские развлечения на варварские полуоргии – пьяные ассамблеи ее отца. «Петр привил России науку, Елизавета – вкус», – справедливо писал наш великий поэт. И это был французский вкус. Он победил вместе с Елизаветой. С нее начинается галломания, продолженная Екатериной Великой. Франция, тщетно пытавшаяся изменить проавстрийскую российскую политику, без всякого боя завоевала жизненный уклад высшего общества. Петербург стал столицей галломании. И так будет до конца Империи Романовых…

«Ах, эти французы! Без них не знали бы мы, что такое танцевание, как войти, поклониться, напрыскаться духами, взять шляпу и одною ею разные изъявлять страсти и показывать состояние души и сердца нашего… Что ж бы мы сошедшим в женское собрание говорить стали? Разве о курах да цыплятах… Без французов разве мы могли бы назваться людьми!» – с радостным самобичеванием (к которому у нас так склонны) писал в 1774 году журнал «Кошелек».

Теперь даже любовные записки писались на чудовищной смеси русского и французского. У всех знатных вельмож появились французские повара. У Елизаветы был самый знаменитый – Фукс… В порыве восхищения его искусством щедрая Императрица наградила повара… военным чином бригадира (полковника) и гражданским чином статского советника (генерала)! Французское посольство поставляло к ее столу трюфели и паштеты. Персики, апельсины, устрицы привозили из Франции на кораблях в Кронштадт. Узнав, что во дворце Трианон ужин французского короля поднимает «чудесная машина», Императрица распорядилась в своем дворце в Петергофе построить такую же. Она собирала гостей на втором этаже, затем там раздвигался пол и появлялся накрытый столик с едой.