Квасник

Взяли его в шуты из злой мести Императрицы. Представитель знатнейшего рода, потомок великих литовских властителей Гедиминовичей, князь Михаил был внуком «Свет Васеньки» – любовника и главы правительства Царевны Софьи. Состоял он и в родстве с ненавистным Анне гордым и несломленным князем Дмитрием Михайловичем Голицыным.

Детство князь Михаил провел в северной ссылке вместе с дедом, сосланным Петром. Его дед, князь Василий, один из образованнейших людей своего времени, постарался передать мальчику свои знания. После смерти князя Василия Петр помиловал семью и вернул Голицыных из ссылки. Юноша был отправлен в Париж, слушал лекции в Сорбонне. При Екатерине Первой и Петре Втором дослужился в гвардии до майора, но военная карьера была не по душе воспитаннику Сорбонны. Он вышел в отставку в чине майора. После смерти жены вновь отправился за границу. В Италии влюбился безумно, но красавица потребовала, чтобы он принял католичество. Влюбленный князь согласился… Однако тоска по родине заставила его вернуться с женой в Россию. Уже вернувшись, он понял, что совершил ошибку, – узнал о манифесте, грозившем смертными карами за отступление от православия. Окруженная лютеранами-немцами Царица не забывала демонстрировать народу приверженность православию. И он затаился с супругой в Немецкой слободе. Но всемогущая Тайная канцелярия с самого его приезда в Москву следила за ним. Принадлежность к фамилии, ненавистной Императрице, его погубила. Несчастный князь был арестован и доставлен «пред светлы очи». Его развели с женой-католичкой, которую то ли выслали, то ли сгноили в ссылке, – больше князь ее не видел… И Анна предложила князю выбор: костер или жизнь «дураком». Он выбрал жизнь, если можно было назвать жизнью существование шута Квасника…

Вместе с другими знатными шутами потомок Гедимина играл в чехарду. «Дураки» перепрыгивали друг через друга, высиживали, кудахча, яйца. Если давили яйца задами – их наказывали. Императрица, проходя мимо вельможных шутов, любила пририсовывать им углем усы, что необычайно веселило ее и придворных (близких или дальних родственников этих шутов)… Шуты должны были постоянно драться друг с другом, опять же, под смех царственной забавницы… Но и этого ей показалось мало.

После казни Долгоруких Императрица все реже вставала с постели – болела. Есть знаменитая картина В. И. Якоби «Шуты в спальне Анны Иоанновны». Императрица лежит в кровати. У изголовья сидит Любимый. Подле Бирона – частый его собеседник, начальник Тайной канцелярии Ушаков. Рядом – сын Бирона с неизменным бичом, которым он так любил стегать русских вельмож во время обедов у отца. И, конечно, здесь же – главные шуты: Педрилло играет на скрипке, старый Лакоста в короне набекрень ползает по полу с бичом – грозит ударить растянувшегося на полу шута графа Апраксина. Шут князь Волконский вскочил на спину покорно согнувшегося князя Михаила Голицына – Квасника. Шут Балакирев возвышается над вельможными шутами… В стороне, у насеста с попугаями, угодливо склонился основоположник отечественной поэзии придворный поэт Тредиаковский. У самой Царицыной постели на полу расположилась любимая карлица шутиха Буженинова. В дверях, с бумагами в руках, стоит кабинет-министр Волынский.

Именно эта троица – кабинет-министр Волынский, любимая карлица Буженинова и вельможный «дурак» князь Голицын – и примет участие в небывалом шутовском проекте, который увенчает царствование Анны Иоанновны.