Дворец превратился в своеобразный парламент

Пока в Митаве подписывали Кондиции, в Москве разгорались бурные дискуссии.

Через Остермана и Лёвенвольде дворянство узнало о Кондициях. Депутации дворян заспешили в Лефортовский дворец с предложениями возможных проектов. Споры не умолкали. Унять эти обсуждения Верховники уже не могли. Дворянство почувствовало возможность обуздать заносчивых аристократов. Вспомнили, что великий Петр Первый «почитал людей не по знатности, но по годности». Начался радостный бунт против Верховного Тайного Совета. Сформировались две группы: одну возглавляли родовитый богач князь Черкасский и Василий Татищев, человек многих талантов – промышленник, географ, экономист, будущий знаменитый историк и публицист. Эта группа выступала за монархию, но с участием в управлении (в помощь Императрице) дворянства – ибо «женская природа к трудам неудобна», как писал Татищев.

Другую группу составляла знать: князья Трубецкой, Кантемир, Юсупов, желавшие восстановить Самодержавие без любых ограничений.

2 февраля 1730 года в Кремле Верховный Тайный Совет собрал высших чинов бюрократии и гвардейский генералитет. Прочли письмо Анны… Она сообщала, что «по здравому рассуждению, изобрели мы… какими способы мы то правление вести хощем, и, подписав нашею рукою, послали в Верховный Тайный Совет».

После чего зачитали подписанные Анной Кондиции. Как и предполагал князь Голицын, их встретили мрачным молчанием. Тогда князь Дмитрий Михайлович произнес страстно: «Бог ея подвигнул к писанию сему, отсель счастливая и цветущая Россия будет…» Но пылкие слова потонули в том же молчании… В Кремлевской палате присутствовало много высших гвардейских офицеров, но и они предпочли молчать. Собравшиеся поняли: гвардия не с Верховниками.

И оппозиция осмелела. Князь Черкасский потребовал, «чтобы шляхетству (так по-польски именовали дворянство в XVIII веке) дали время порассуждать свободно». Верховники согласились, ожидая, что все, как обычно, потонет в общих спорах. Для острастки был арестован активно выступавший против Кондиций петровский «птенец» обер-прокурор граф Ягужинский.

Но это никого не испугало.

В это время Верховный Тайный Совет получил проект князей Черкасского и Татищева.

Первым пунктом в нем уничтожался Верховный Тайный Совет. Вместо него действовало Высшее правительство из 21 человека, включая Верховников – по двое от каждого знатного рода (на Руси даже после Петра понятие «личности» не привилось, главным оставался род). Высшее правительство становилось законодательным органом. Нижнее правительство – парламент вместе с Сенатом – избирало администрацию (губернаторов и президентов коллегий). Но основным было требование созвать Дворянское Учредительное собрание. Ему и надлежало обсудить и принять проект государственного устройства.

Это предложение ограничивало самодержавную власть, что должно было обрадовать Голицына. Но Долгорукие не могли смириться с первым, главным для них пунктом – уничтожением Верховного Тайного Совета. Однако и запретить проект было уже невозможно. Тогда Василий Лукич придумал утопить его в дискуссиях. Верховники предложили дворянским группам продолжить составлять свои проекты, а Верховный Тайный Совет обсудит их судьбу. Верховники хотели выиграть время. Они верили, что приезд Анны, безропотно подписавшей Кондиции, положит конец дискуссиям.