Толпа самодержцев

Итак, победив, тридцатитрехлетняя Екатерина привычно, то есть с холодной головой, подвела итоги. Она сама их опишет позднее: «Флот был в упущении, армия в расстройстве, крепости разваливались… На штате-конторе было семнадцать миллионов долгу… К заводам приписных крестьян я нашла сорок девять тысяч в явном ослушании и открытом бунте против заводчиков и, следовательно, власти той, которая их приписала к заводам. Монастырских крестьян и самых помещичьих почиталось до полутораста тысяч, кои отложились от послушания и коих всех усмирить надлежало…» Но главное бедствие – «шатание в умах». Ведь теперь на русской земле находились одновременно целых три законных Государя, которым в разное время присягнула страна: Император Иоанн Антонович, к тому времени уже двадцать лет просидевший в камере Шлиссельбургской крепости; свергнутый внук Петра Великого – Император Петр Третий, к тому же законный муж Екатерины; и, наконец, она сама – нынешняя Императрица. Плюс ее семилетний сын, который, по мнению многих, должен был сидеть на троне и при котором ей полагалось быть всего лишь регентшей до его совершеннолетия.

Но на троне сидела она, Ангальт-Цербстская принцесса, дочь жалкого коменданта Штеттина, державшая в заточении потомков великих Царей. Она оставалась худородной немкой, захватившей трон… пока эти два Императора были живы. Они представляли собой соблазнительнейшие фигуры в стране непрерывных переворотов – постоянных походов неуемной гвардии на дворец своих царей. Но недаром она писала в «Записках» о решимости, столь необходимой правителю.