Невиданный эксперимент в стране скифов

В это время Фернейский затворник с восторгом узнает, что августейшая корреспондентка задумала заняться законотворческой деятельностью, причем самой что ни на есть прогрессивной.

В России действовало Уложение 1649 года – свод законов, составленный еще во времена отца Петра Великого, царя Алексея Михайловича. Прошло больше столетия, за этот срок было выпущено множество указов и манифестов, порой противоречащих и друг другу, и этому своду. Но это не тревожило прежних Царей. Ибо эффективно действовал основной закон самодержавной Империи, сформулированный еще Царем Иваном Грозным: «Жаловать и казнить своих холопов мы вольны…» Иными словами «Царская воля – и есть закон в России». Но просвещенная Императрица задумала невиданное: составить свод законов самодержавного, крепостнического Государства в духе великого сочинения Монтескье «О духе законов» – символа эпохи Просвещения… То есть соединить несоединимое – самые передовые идеи с крепостным рабством и Самодержавием в России.

Для создания нового законодательства она созывает Уложенную комиссию. И сама пишет «Наказ депутатам Комиссии». Точнее, заботливо переписывает в свой «Наказ» мысли автора «О духе законов».

Она честно сообщает в письме Д’Аламберу: «Вы увидите, как… для пользы моего государства я ограбила президента Монтескье, не называя его; но надеюсь, что если он с того света увидит мою работу, то простит мне этот плагиат во имя блага двадцати миллионов людей… Он слишком любил человечество, чтобы обидеться на меня. Его книга для меня – молитвенник».

Правда, любимый ею Монтескье не очень благоволил к России. Он считал Россию обреченной на деспотию из-за бескрайней территории и византийско-татарских традиций власти… Что ж, она… согласна с ним! В своем «Наказе» она объясняет, что бескрайняя территория ее державы требует единственно возможной формы правления – самодержавной монархии, «ибо никакая другая… власть не может действовать сходно с пространством столь великого государства…». Но, в отличие от Монтескье, Екатерина не видит в этом ничего дурного. Нужен лишь просвещенный правитель, для которого главное – «блаженство каждого и всех». Просвещенная монархия существует не для того, чтобы отнять свободу, а для того, чтобы ее защищать. Ее «Наказ», начиненный мыслями Монтескье, к ее восторгу, был запрещен во Франции – таким он оказался передовым.

Правда, не совсем понятно, что такое «блаженство каждого и всех» и «равенство всех граждан» перед законом, если более половины населения страны, крепостные рабы, знают лишь один закон – волю и кнут хозяев.