«Мадам Потемкин» открывает клетку

Она получила то, что искала. Он сможет помочь ей нести неподъемную ношу власти в ее необъятной Империи. Осуществив желанное – брак, он должен был успокоиться, но… Но ссоры стали куда более частыми. На правах мужа он ссорился ожесточенно! «О, как он меня мучил, как я на него сердилась», – напишет она Гримму.

Но почему он ссорится? Он почувствовал, что ее страсть умирает? Да нет, у нее – все то же… На самом деле изменился он. Оказалось, гигант не может жить в бездействии, в золотой клетке фаворита. Он слишком огромен для этакой жизни. Как справедливо скажет о нем принц де Линь: «Природа соткала его из материала, из которого можно сотворить сотню человек». Он жаждет власти и действия! Она делает его вице-президентом Военной коллегии. Вице-президент? Какая чепуха! Жалкий размах! Это не для него! В нем бешенство силы – жажда повелевать. Ссоры продолжаются… Она напишет ему: «Мы ссоримся о власти, а не о любви».

В это время происходит одно из великих событий ее царствования. В июле все того же судьбоносного для нее 1774 года был заключен (наконец-то!) Кючук-Кайнарджийский мир. Екатерина получила плату за растерзанную Польшу. Европа согласилась с победоносными результатами войны. Во владение России перешли земли, завоеванные в Крыму, – город Керчь с крепостью Ени-Кале, а также земля между Днепром и Бугом, Большая и Малая Кабарда плюс завоеванные ранее крепости на Черном море – Азов и Кинбурн. Россия получала право иметь свой флот на Черном море, за ней признавалось право защиты христиан и покровительства им в задунайских землях. Под протекторат России перешли Молдавия и Валахия. Подданные Империи получили право посещать Иерусалим. И, наконец, объявлена независимость Крымского ханства от Турции. Русская Керчь в Восточном Крыму с мощной крепостью становилась удавкой для крымских ханов. Судьба Крыма была предопределена…

В Москве гремели торжества по случаю победоносного мира. Поэты сочиняли оды, в Грановитой палате читали благодарственные и поздравительные речи победительнице. Грохот парада гвардейских полков сменил оглушительный салют из 101 пушки. Повсюду – славящие толпы.

Екатерина наслаждалась зрелищем, которое фавориту, при его буйной фантазии, должно было казаться скаредным и жалким. Впоследствии Потемкин покажет жене, что такое настоящий размах празднования.

Кючук-Кайнарджийский мир отдал России богатейший край, где Потемкин мог дать себе волю. На юге России возникла Новороссия – край для богатыря! И он начинает рисовать Екатерине грандиозные планы. Ему мерещатся новые города в бескрайней степи и завоеванный в самом ближайшем будущем Крым. В Крыму удобные гавани – там нужно построить новые порты. Осуществить давнюю русскую мечту – черноморский флот! Потом из Крыма можно начинать завоевание (точнее, отвоевание) принадлежащих туркам земель Византии. После заключенного с такими трудами мира с Турцией Потемкин предлагает… продолжить Русско-турецкую войну! Она не может не восхищаться размахом его планов, но… для практичной Екатерины они сейчас неприемлемы. Когда он умрет, она скажет о нем: «мой ученик, мой друг… мой идол». И она учит его смирять порывы, делать все неторопливо, с холодной головой. «Побеждает тот, кто умеет ждать». Сейчас не время для новой войны. Страна только что пережила Пугачевский бунт…

Но он неумолим в своих безумных мечтах. К тому же по-прежнему не устает несносно ревновать! Или? Хочет измучить ее ревностью? Чтобы она устала от его ревнивых безумств, открыла золотую клетку и выгнала его на свободу? Одно известно: его ревнивые скандалы доводят ее до изнеможения. «Будь спокоен и дай мне покой», – молит она любовника. «Вы были опять надуты… а я с сокрушенным сердцем была ласкова и искала с фонарем любви Вашей утомленную ласку, но до самого вечера оная обретать не была в силе», – пишет Екатерина.

И вот уже ощутимый результат этих ссор: «Платить… ласкою за грубости не буду», «…баловать тебя вынужденными словами не буду».

И разрыв состоялся. В декабре 1775 года у нее появляется новый секретарь – красавец Петр Завадовский. И тогда он испугался… Нет-нет, он не хочет, не может ее потерять! Второго июня 1776 года Потемкин пишет ей: «…Я для Вас хотя в огонь, то не отрекусь. Но ежели, наконец, мне определенно быть от Вас изгнану, то лутче пусть это будет не на большой публике. Не замешкаю я удалиться, хотя мне сие и наравне с жизнью». Она отвечает, что никто его не гонит и удаляться ему не надо. Но мучительный человек удалиться не хочет, но и жить в заточении не может. И он продолжает гнать ее к разрыву, не забывая… безумно ревновать. Итак, Завадовский? Потемкин грозит в записке: «Жив не останется, кто займет мое место!» Она отвечает: «Какая тебе нужда сказать, что “жив не останется тот, кто место твое займет”. Похоже ли на дело, чтоб ты страхом захотел приневолить сердце. Самый мерзкий способ сей непохож вовсе на твой образ мысли, в котором нигде лихо не обитает. А тут бы одна амбиция, а не любовь, действовала». И в конце – главные строки: «…Опасаться тебе причины никакой нету! Равного тебе нету». «Перестань беситься, сделай милость, для того, чтобы мой характер мог вернуться к натуральной для него нежности. Впрочем, вы заставите меня умереть».

Но решиться на неизбежное ей пришлось. Защитник-супруг получает желанное. Это не деньги, не земли, не крепостные, не сервизы и дома. Он получает самое драгоценное для них обоих – власть и свободу.

Дверца открыта! Лети! Любовная клетка пустеет. Двор узнает, что Потемкин должен покинуть Петербург. Придворные радостно обсуждают: очередной фаворит разделил судьбу Орлова и Васильчикова – его отсылают на юг.

На самом деле Потемкин уезжал из дворцовой клетки фаворита владыкой желанной Новороссии…

Но, покидая дворец, придумал главное: он уезжал, чтобы… остаться!