Перелякані слідчі вимагають репресій та посилюють розшуки Шевченка

Марта 20

Дубельт, Сахтынский и Писарев возобновили увещания и допросы, но безуспешно. Предписано по высочайшему повелению по эстафете генерал-адъютанту кн. Долгорукому арестовать Навроцкого и со всеми его бумагами доставить в С. – Петербург под присмотром самого надёжного и верного чиновника. Переписана набело рукопись «Закон божий». Получено отношение генерал-адъютанта Бибикова с подлинным показанием студента Петрова.

Марта 21

Деланы допросы Гулаку о тех лицах, которые упомянуты в его письмах, и разрешено генерал-адъютанту Бибикову осмотреть в Киеве бумаги Костомарова, Посяденко, Андрузского, Марковича, Тулуба и Шевченко, ежели сей последний возвратился в Киев, и ежели окажется в их бумагах что-либо подозрительное, то арестовать и доставить в С. – Петербург.

Министрам финансов и внутренних дел предложено сделать распоряжение о задержании помещика Савича на границе при возвращении его в Россию и доставлении его со всеми бумагами в С. – Петербург…

Сделано распоряжение об отыскании Шевченко (художник С. – Петербургской академии), который, как из показаний Петрова видно, поехал в С. – Петербург с Гулаком, по показанию Гулака – остался в Черниговской губернии в Борзненском уезде.

Писано в министерство внутренних дел, когда и куда выдан паспорт помещику Савичу…

Гулак, чувствующий потребность занятий, просил книг. Ему объявлено, что ежели он решится сделать искренние и откровенные показания, то всякое его желание будет исполняемо. Но несмотря на новые при этом случае убеждения, он по-прежнему объявил, что говорить ему запрещает совесть, поэтому в просьбе Гулаку отказано…

Марта 22

…Из бумаг Гулака видно, что он имел переписку в духе славянских идей с бывшим учителем С. – Петербургской гимназии Кулишем, отправившимся за границу по распоряжению министерства народного просвещения, а потому насчёт Кулиша478 сделано распоряжение, какое сделано насчёт Савича и Ежова, то есть предложено министрам финансов и внутренних дел задержать его на границе при возвращении в Россию.

Сообщено генерал-адъютанту Адлербергу высочайшее повеление удерживать и доставлять в ІІІ Отделение все письма, какие будут адресованы на имя Гулака.

Марта 23

Генерал-адъютанту кн. Долгорукову479 сообщено высочайшее повеление о сделании распоряжения, чтобы находящийся в Полтавской губернии дворянин Василий Березовский и остановившийся при проезде из Киева в Борзненском уезде художник Шевченко, если он доселе остаётся в Черниговских или других вверенных кн. Долгорукову губерниях, были немедленно задержаны и со всеми бумагами доставлены в С. – Петербург в III Отделение. Ему же писано, чтобы уведомил, кто был в Полтаве в сентябре 1846 г. офицер Образцового полка, сын генерала, которого Кулиш описывал как человека, подающего для них большие надежды.

Гулаку предложены были подробные вопросы о всех намёках на тайное общество и других сомнительных местах в письмах к нему Кулиша, Белозерского, Посяденки, Марковича, Ошанина, а также и его, Гулака, бумагах; но в ответах своих он каждое место объясняет в благовидном смысле, например: предпринимаемые труды относит к литературе, и прочее, или отзывается неведением того, что писали к нему друзья его. Словом, он ничего не открыл существенного и продолжает упорствовать в сознании.

Сообщено военному министру высочайшее повеление о предписании, чтобы у служащего в одном из поселённых полков в Херсонской губернии офицера Ошанина, к которому Гулак писал, что он может сделаться великим, завоевателем или монархом, произведен был строжайший обыск, чтобы все бумаги, в коих окажутся мысли возмутительные или относящиеся до тайного общества, были тотчас представлены в III Отделение, с тем, чтобы то обстоятельство, не следует ли над Ошаниным учредить надзор, или подвергнуть аресту, или же доставить самого в С. – Петербург, судя по важности бумаг, кои будут у него найдены, предоставлено было усмотрению ближайшего главного начальства. Ему же писано о собрании сведений и насчёт того офицера Образцового полка, который в сентябре 1846 г. был в Полтаве и о котором уже писано к генерал-адъютанту кн. Долгорукову…

Марта 24

Шеф жандармов г-н генерал-адъютант Орлов лично делал Гулаку самый строгий допрос и самые краткие отцовские увещания, описал ему картину различия между данной им присягой перед Господом быть верным подданным государю и честным словом, данным нескольким молодым людям не показывать правды, описал пагубные последствия его упорного запирательства и того несчастья, в которое он ввергнет и себя, и отца, и мать его. Видно было, что Гулак был тронут до глубины души, он плакал и, казалось, готов был последовать благим советам графа, но упорство превозмогло, и он остался при прежних ответах «Не знаю!» Тогда гр. Орлов дал ему три дня на размышление и предупредил его, что по истечении этого срока вся тягость закона падёт на него, и что тогда уже не будет никакой возможности облегчить его участь.

Засим послано к отцу Гулака письмо, в котором выражено всё упорство сына и предложено, чтобы отец написал от себя к сыну с убеждением открыть истину или даже сам приехал бы для его увещания.

В конце этого письма приказано Гулаку написать, и он написал, что слышал все увещания гр. Орлова. Наконец сообщено гр. Протасову о командировании в III Отделение способного и просвещенного священника для религиозного увещания весьма важного, но упорного преступника.