Розповіді про Шевченка та його вплив на членів Кирило-Мефодіївського товариства

Шевченко из помещичьих крестьян Киевской губернии, кажется, выкупленный на волю государем великим кн. Михаилом Павловичем, воспитывался в Академии художеств, но сделался известен в Малороссии своими стихотворениями. «Его поэтическая слава, – говорит Андрузский, – гремела по всей Малороссии, его ставили выше Жуковского, надеялись иметь в нём своего Шиллера. Об нём все приверженцы Славянского общества имеют чрезвычайно высокое мнение, между прочим и потому, что он часто читал им стихи в вольном духе и пасквили. Он имел большое влияние на общество: с приездом его в Киев всё приостанавливалось. Даже в то время, когда «кутил напропалую по всей Малороссии», он письмами понуждал общество к деятельности. Всех монархистов он называл подлецами.

Кулиш, судя по выражению, сказанному им на вечере у Костомарова: «Эти мне кацапы», и по беспрерывным занятиям его историей Малороссии, ничего не хочет знать, кроме Малороссии. Характера он горячего, любит скорую деятельность и Шевченку признаёт величайшим поэтом».

Подальші суб’єктивні свідчення вкрай заляканого й знервованого Андрузького були потрібні жандармам для слідства, щоб дістати потрібний їм матеріал для покарання кирило-мефодіївців. Наводимо їх задля того, щоб читач дістав уявлення про атмосферу, яка склалася в слідстві щодо першого українського політичного товариства.

«Из последователей этих четырёх представителей Андрузским поименованы:

Белозерский, в полном смысле ученик Кулиша. Он был обязан в Полтаве распространять идеи общества.

Навроцкий, человек горячий, но без характера, придерживался того, кто громче кричит, и потому держался мнений Костомарова.

Маркович495 боготворил гетманщину и славянизм, собирал сказки, притчи, у него можно было заслушаться малороссийских песен.

Посяденко (он же Посяда), происходя из крестьян, задумал во что бы то ни стало облегчить положение этого сословия, ненавидит дворян, считая их притеснителями, и монархизм, как потворствующий оному. Впрочем, будучи души мягкой, он нередко уступал в спорах и соглашался действовать открыто, с помощью правительства. Вследствие этого он приготовил просьбы на имя государя императора и к министру финансов, намереваясь гласно высказать все злоупотребления местных начальств. Он более желал облагородить жизнь простого народа, нежели восстановить Малороссию. Негодуя на грубое духовенство, он, однако же, дорожит всем православным и предполагал шляхту-католиков обратить в православие, с предварительного разрешения правительства.

Пильчиков до отъезда в Полтаву бредил одной республикой, но в последние полгода только и слышно было, что он завёл в Полтаве маслобойню…

О себе Андрузский говорит, что он, начав с юных лет писать стихи, вовлёкся в возмутительные мысли от чтения стихотворений Шевченко, сначала он гнушался подобными мыслями, потом спорил против них, и наконец, мало-помалу привыкая к ним, усвоил их себе, так что после того не мог писать иначе, как в возмутительном духе. Это довело его до того, что он из всякого чтения извлекал одни дурные заключения и, считая, что «всё худо», вздумал составлять проекты конституции. «И я, – говорит Андрузский, – дитя, решился дать совет высокому царственному мужу, составить предположение и поднести ему, углубляясь более и более (в проекты), я незаметно отдалялся от своего доброго намерения, посягнул на титло законодателя и передо мной всё стало в ничто: царя ограничил, царя уничтожил… Неисповедимый промысел остановил меня над самой пропастью, время дало одуматься, и я рад бы слезами смыть строки, прежде написанные мной. Но да будет воля царская. Благословлю милующего и карающего благословлю; я заслужил кару»496.

Але нас цікавить в усіх цих показаннях, перш за все те, що і в них проглядається справжня провідна роль і місце Шевченка в діяннях Кирило-Мефодіївського товариства – саме те, що, ретельно аналізуючи незаперечні факти, відзначили серйозні й об’єктивні дослідники. Першим це зробив Михайло Петрович Драгоманов. Та розмова про нього – далі.

Зосередимось на матеріалах Дубельта. В той самий день, коли допитували Андрузького, III Відділення серйозно занепокоїлося подією, яка трапилася в Києві: «Всеподданнейше доложено государю императору относительно киевского генерал-губернатора, с приложением копии возмутительного содержания «К верным украинцам», которое было прибито в Киеве к забору одного дома. При этом случае его величество соизволил отозваться, что генерал-адъютанту Бибикову было бы нужно отправиться к месту его служения. Между тем Бибиков предупредил высочайшее желание и сам объявил, что предполагает немедленно ехать в Киев.