Протилежна за походженням група джерел та її значення для нас

Вторую группу исторических источников представляют следственные материалы. Переходя к характеристике отдельных следственных дел, – П. Зайончковський має на увазі архівні документи, – надо подчеркнуть особую значимость первых четырёх частей: часть I – «Общие распоряжения по производству следствия и исполнению решения», – в ней находятся донос Петрова, всеподданнейшие доклады гр. Орлова, а также сосредоточена вся переписка по делу Кирилло-Мефодиевского общества. Далее следует назвать дела Гулака, Костомарова и Белозерского, в которых содержатся, как мы уже говорили выше, основные программные документы Общества, а также переписка их с разными лицами, представляющая большой интерес для изучения Общества. Необходимо также остановиться на делах Кулиша и Марковича, в которых мы находим планы Общества в области издания литературы на украинском языке. Представляет также интерес и дело Андрузского, в котором содержатся его различные планы социально-политических реформ.

Весьма ценным является также и дело Шевченко, характеризующее его стойкость и мужество во время следствия в III Отделении.

Для уяснения изучения идеологии Савича и влияния на него утопического социализма не лишено интереса его дело, в котором мы находим проекты, касающиеся положения женщин, а также отношения его к религии.

И, наконец, дело № 19 – «Журнал, который веден был во время производства дела и постепенно докладываем государю императору» представляет интерес для понимания отношения правительства к Обществу.

Остальные части следственного дела не лишены также известной научной значимости. Однако для изучения идеологии Общества и его деятельности они менее важны.

Надо отметить, что при изучении материалов следственного дела необходимо сугубо критически относиться к этому источнику. Во-первых, привлечённые к делу, вполне естественно, стремились скрыть истинные цели Общества и своё участие в нём, во-вторых, само правительство в силу ряда причин было заинтересовано в освещении Общества в желательном для себя духе, в результате чего Белозерский и Костомаров писали свои показания буквально под диктовку управляющего І экспедицией ІІІ Отделения Попова.

Обратимся к характеристике третьей группы исторических источников.

Первые сведения мемуарного характера о Кирилло-Мефодиевском обществе мы находим на страницах львовских журнала. Написаны они либо самими деятелями Общества, либо лицами, близко к ним стоящими.

Такова статья «Жизнь Кулиша», опубликованная в ряде номеров журнала «Правда» за 1868 г. Судя по слогу и характеру изложения, можно сказать, что эта статья написана самим Кулишом. В ней автор вкратце излагает планы Общества, подчёркивая его «мирнохристианский характер». Политический идеал Общества, по словам автора, заключался в соединении всех славянских народов в вольный союз под протекторатом российского императора. Подобное утверждение, как известно, не соответствует действительности и является официальной версией III Отделения. Однако вскрыть истинные цели Общества автор, пожалуй, и не счёл возможным: слишком незначительное время прошло ещё с 1847 г., и иначе изложить задачи Общества было небезопасно и для самого автора. В 1876 г. в том же журнале «Правда» публикуются «Споминки про Т. Г. Шевченка» его двоюродного брата Варфоломея Григорьевича. Варфоломей Григорьевич рассказывает, что в сентябре 1845 г. Тарас Григорьевич приехал в Кирилловку, показывал ему портреты своих приятелей, вместе с которыми он организовал общество, ставящее своей целью распространение просвещения среди народа; для этого они организовали общественную кассу, в которую каждый из членов вносил известную сумму в зависимости от возможности. Биограф Шевченко Конисский опровергает достоверность этих воспоминаний, считая их плодом досужей фантазии самого автора «Споминок». Не настаивая на достоверности сведений, сообщаемых Варфоломеем Шевченко, мы всё же считаем возражения Конисского малоубедительными. Так, Конисский, пытаясь доказать фантастичность рассказа В. Г. Шевченко, говорит следующее: «Шевченко был в Кирилловке в сентября 1845 г., а первые попытки организовать Кирилло-Мефодиевское общество относятся к декабрю 1845 г.» Следовательно, делает вывод Конисский, это неправдоподобно.

Мы позволим себе несколько усомниться в правильности подобного вывода.