«Провини» Білозерського й Марковича

Марта 19

Рассматривали все бумаги и письма Гулака, в коих найдено, что переписка в духе славянском была у него с бывшим учителем С. – Петербургской гимназии Кулишем475, ныне находящимся за границей для изучения славянских наречий по поручению министерства народного просвещения, с бывшими студентами Киевского университета Белозерским476 и Марковичем, из коих первый служил в Полтаве и намерен был ехать за границу, а второй находится в Киеве, с Павлом Ашаниным, двоюродным братом Гулака, служащим в уланах Херсонского военного поселения.

В письме Белозерского упоминается, что он нашёл в Полтаве несколько «благородномыслящих477», по его мнению, людей и встретился там с одним офицером из Образцового полка, сыном генерала, воспитывавшимся в Пажеском корпусе, который высказал, по его заключению, дельные мысли, и это единственный человек, от которого можно ожидать, что со временем переведёт слова на дело. В том же письме Белозерского говорится о Кулише, что он составил христианские правила. Называет Шевченко гениальным человеком, умеющим угадывать потребности народа и целого века.

В письме Марковича выхваляется горячая любовь Гулака к родине и излагается обещание, что может вполне на него положиться…

Кроме сего в письмах упоминаются имена Навроцкого, о котором показывает и Петров, как на участника Гулака, Посяденко, Андрузского, Тулуба, по случаю ссоры Посяденки с Андрузским. Посяденко пишет, что на время удаляется от их христианского общества, но что дух его никогда от оного не удалится, ибо в самой глубине души положена мысль, никому ещё не ведомая, и что прежде чем он увидел Костомарова, душа его уже принадлежала обществу, которого никто из них не знает.

После рассмотрения этих бумаг делались Гулаку снова допросы, но он остался при прежнем своём запирательстве.

Составлен доклад государю наследнику цесаревичу о дозволении послать за Навроцким и требовать сюда других лиц, кои окажутся к делу Гулака прикосновенными, но доклад сей не был представлен его императорскому высочеству.