АНГЕЛ-ВСАДНИК Поэма © Перевод Б. Резников

1

Свет Апокалипсиса! Дальний путь —

Халдея, Киммерия, перевалы

Кавказа… Судьбы Грузии догнать

Возможно разве только на крылатом

Коне: но путь твой ныне к нам ведет,

И вся надежда наша ныне — ты,

Свет Апокалипсиса, ангел-всадник!

Легко ль осилить было дальний путь?

И если мы, поэты, существуем

Досель, то лишь благодаря тебе…

2

Легко ли было одолеть болота?

У нас, в Орпири, увязала в них

И цапля! Одиноко там стоит

Храм Белого Георгия, и грудь

Отца — опора для тугих копыт

Летящего коня… Каждую ночь

Меня терзало небо Вавилона:

Столбами из болот вставая, всю

Округу отравляла лихорадка —

Тогда-то в душу мне навек запал

Один напев, и Грузия его Запомнит.

В юности впервые мне

Явился юноша бессмертный, ангел

Надежды Апокалипсиса…

Все

Прошло пред ним: заря на Красном море,

Эскадры пьяных кораблей, матросы

Сидона, караваны с серебром

И золотом Халдеи, Золотое

Руно, меч Олоферна, копья Македонца,

Кривые сабли мусульман, Джалал-

Эд-Дин, кастрат и негодяй Ага-

Мохаммед-хан Иранский… И веками —

Долины Грузии, как зеркала

Великих азиатских плоскогорий:

Походы узкоглазых желтых орд,

Их оргии и резкий запах спермы

В гаремах. В реках крови, в языках

Огня теряется воспоминанье

О юном белом всаднике — бессмертной

Надежде Апокалипсиса.

3

Я,

Последний внук прославленных поэтов,

Царей смиренных, получил в наследство

Обломки сабли Саакадзе. Я

Узнал все в мире, кроме одного —

Статистики безвестных, безымянных

Героев Грузии. Но помню я

Грудь женскую в клещах у палачей,

Крцаниси, Цицамури, своды камер

Метехи, бесконечную дорогу

В Сибирь, в тайгу, и радостную весть

О Революции, о низверженьи Царизма!

И — поэзию Рембо,

Загадочные «Песни Мальдорора»,

Лафорга скоротечную чахотку

И смерть, кровь Карамазова-отца

И сифилис… А как забыть мне вас,

Красавицы Иверии? Царицы

Тамар и Русудан, все Нины наши,

В единственную слившиеся Нину,

Мадонна, Мерико, Мелита, Марта!

Евы без фиговых листков, гетеры

Халдеи древней… Но и вы уйдете,

Забудетесь! Останется одно —

Бессмертный юный всадник, белый ангел

Надежды Апокалипсиса…

4

Вот

Двойник Летучего Голландца — темный,

Тяжелый конный памятник в хинине

Санкт-Петербурга. Ржавчина разъест

Коня; но, как бурдюк с вином, разбухнет

Наездник-император. И тогда-то

Погонит в путь перед собой другого

Евгения бессмертный ангел-всадник!

И дальний путь его не утомит,

И, как Иону, кит не умертвит,

И злые духи разбегутся в страхе

Пред ним. Вот стаи белых голубей

Летят средь белых облаков за Белым

Георгием… — Что ж дальше? — Ничего!

Эсхатология… бред, как обычно…

Но я, поэт, в пути далеком этом

Отстал и заблудился в зеркалах

Широких Грузии. И я слыхал,

Как длинноусых карликов толпа

В Сиони пела «Аршин-мал-алан»…

— Эй, кто из вас похитил Амирани,

Который плакал здесь? А кто заставил

Вдруг замолчать поэта из Рустави,

Который плакал здесь? И кто из вас

Сломал меч Саакадзе, полководца,

Который воевал — не плакал здесь?

Хребет, поклонами не искривленный, —

Вот древко стяга киммерийцев, стяга

Георгия Победоносца; кто

Согнул его? Древнее семя — запах

Вина Эрети, кладезь без конца

И края; кто же иссушил его?

…Вдруг загорланят хриплыми басами

«Многая лета», и вино стекает

По их широким, словно океан,

Штанам с расстегнутыми поясами.

Хор карликов с огромными усами

Поет в Сиони «Аршин-мал-алан»…

1921