ИЗ ПОЭМЫ «ЧАГАТАР» © Перевод С. Гандлевский

Как бы я ни был покорен, я смею

Голос возвысить и требую слова.

Что мне идея! — любую идею

Память позором одернет сурово.

Гумна тбилисские. Здесь, может статься,

Гибли под цепом невинные дети.

Мне не дадут в стороне оставаться,

О мой Тбилиси, страдания эти!

Я на себя призываю побои.

Дайте мне слово, я слышу доныне,

Как Александр горевал над Курою,

Плач Шамиля различаю в теснине.

Кто-то сталь сабли без устали точит,

Рвется к Дарьялу, неистово лая.

Каджи над Тереком в бубен грохочут,

Вот и Казбек, как свеча восковая.

Голос мой с голосом гордым животных —

Льва и орла — не сравнить, слишком тонок.

Поскрип заслыша досок эшафотных,

Заверещу, как на бойне теленок.

Смерть подступила к Ага-Мамед-хану.

Хватит, довольно топтал он Тбилиси.

В строй ратоборцев марабдинских встану,

Чем я не ровня героям Крцаниси!

С доблестью званье поэта сравню я, —

Званье воителя доблестней вдвое.

Как я люблю эту землю святую —

Грузию объединили герои!

И завещаю я в ночь невезенья,

Самую страшную ночь моей жизни:

Будь Александра-царевича рвенье

Вечным — ведь это печаль об отчизне!

И, как мюрид, я клянусь бородами

Славных — Шамиля седой бородою

И Александра — они наше знамя:

Пусть я призванья поэта не стою,

Пусть же оно от меня отвернется

Безоговорочно, без сожалений,

Если и мне совершить не придется

Дела, достойного ваших свершений!

Ноябрь 1925 Тбилиси