ОРПИРСКИЙ ЗЛАТОУСТ © Перевод А. Ахундова

Не путай с златоустом-окропири

Лягушку, надрывающую горло!

Легко узнать и в царственной порфире

Болтунью, выступающую гордо.

Я сам ее воспитанник, наследник,

Поэт Табидзе — сквернослов… О, Боже!

На Рождество, на Пасху и в Сочельник

Я говорю всегда одно и то же.

С амвона церкви, церкви улетевшей,

Читает квакша проповедь, поди ж ты!

Так в казино крупье: «Вот карта ваша!»

Так в баккара: «Все ваши карты биты!»

А прямота какая! А публичность!

(В речах не столько пыла, сколько пыли.)

В поэзии, увы, исчезла личность…

Жива лишь в Рафаэле Эристави!

Вот это праздник! (Если вы читали

Его стихи и чудом не забыли.)

О, если бы поэзию любил я

Или хотя бы Грузию, как, скажем,

Любила моя мать свою корову!

(И ты, кому смешно все это слушать,

Так собственных детей любить не можешь.)

Кому где квакати — судьба, кому где пети…

Еврею Даниэлу — в Имерети,

В Кахети — пети Дедасу Левану…

(Все ждут стихов небесных, словно манну!)

А вот невесты, горлицы мои,

В ночь, страшную для них, поют стихийно?

Стихи Акакия поют, стихи Ильи.

(Я все отдам, чтоб стать хрестоматийным!)

Георгий Саакадзе — снова с нами.

И в небольшом приданом, говорят,

Был непременно «Вепхвисткаосани».

У нас стихами вас благословят.

(Но дадаисты в чохах и папахах!

Джавахишвили Иванэ — в Плутархах!)

Все ходят в гениях. У нас любой — поэт.

(Лишь о Табидзе диссертации все нет!

Воистину, прелестна левизна

В поэзии, где древность — новизна.)

К поэзии огромен интерес.

Иметь единоличного поэта

Всем хочется… И в Грузии он есть!

Да у любой веснушчатой девчонки

Был собственный поэт. В обычьях — это.

Спустись сегодня Богородица с небес,

Боюсь, она б осталась невоспета!

Все квакает орпирский златоуст,

Ораторствует жаба, раздуваясь:

«Кому писать стихи здесь трудно, пусть

Об этом скажет прямо, не смущаясь.

Смелей! Смелей! Воды набрали в рот?

Смешней ваших стихов — смешней вы сами!

В век электрификации и НОТ —

Не человек, кто занят лишь стихами!»

Спросите у любого, кто к вам вхож,

Поэта, тонко знающего дело…

От чьих стихов его охватит дрожь?

Стефана Малларме или еврея Даниэла?

Май 1923