18.
18.
Приехал к Толе, как условились, около шести вечера и по его просьбе — с портфелем. В комнате стоял, по-видимому собираясь уходить, молодой человек примерно нашего с Толей возраста. Знакомясь буркнул фамилию, — я расслышал только окончание: шниченко, — сейчас же попрощался и ушел. Проводив его до наружных дверей, Толя сказал:
— Ну, и побледнел ты, когда его увидел. Испугался, что Новиков?
— Ага.
— Всего лишь наш с Витой соученик по техникуму. Мирошниченко. Считает долгом время от времени наносить визиты. Выходит — сдают нервы?
— Это от неожиданности.
— А у меня, кажется, сдают. Появилось ощущение, что за мной следят. Понимаю — глупость это: кто мы с тобой такие, чтобы за нами устраивали слежку? И ничего не могу с собой поделать. Подхожу к дому — смотрю по сторонам. Конечно, — ничего и никого подозрительного, и все равно это дурацкое ощущение не проходит. Наверное, так и начинается мания преследования. Не хватало еще попасть на Сабурку. Вот и хочется убедиться — следят или нет, для этого и потребовался твой портфель. Ты его у меня забудешь, а завтра утром я занесу его тебе в мастерскую. А ты обрадуешься, скажешь что-нибудь вроде: думал, что забыл в трамвае. Понял в чем дело?
— Нет, не понял.
— Ну как же? Сексоты везде понатыканы.
— Кто-кто?
— Сексоты. Секретные сотрудники. Агенты НКВД. Их еще стукачами называют. Неужели не слышал?
— Таких названий? Не слышал.
— Где ты живешь? Ну, ладно. Не может не быть хоть одного такого у вас, градачей... Теперь понял?
Я мычал, стараясь понять.
— Если за нами следят, сексот обязательно доложит, что ты был у меня накануне.
— Толя, что с тобой? Если следят, то доложит. Ну, и что? Мы-то с тобой об этом не узнаем. Неужели ты думаешь, что им интересно, чтобы мы знали о том, что за нами следят? Ну, как мы с тобой узнаем?
— О, Господи! Как же я не сообразил? Это у меня уже что-то с головой... Хотя... Постой, постой!.. А вдруг они тебе доверяют? Тогда есть шанс, что узнаем.
— Ты сам говорил, что они никому не доверяют. И не дай Бог вдруг стали мне доверять — тогда мне крышка: много буду знать.
— Но я тебя прошу — оставь портфель. Мы же ничем не рискуем.
Ничем не рискуем — это верно, и портфель я оставил, но ушел со смутным чувством беспокойства.
Утром, после того, как мы разыграли сцену с портфелем, Женя Курченко сказал мне:
— Значит к Мукомолову время есть прийти, а ко мне прийти с Марийкой — нет.
— Ты думаешь нам не хочется к тебе прийти? Уж больно далеко живешь. Договорись с Марийкой на когда — постараемся приехать.
На следующий день или через день позвонили по телефону. Звонил тот же самый. Поймал себя на том, что не знаю ни фамилий их, ни имен, и нет желания знать. Звонивший предложил прийти сегодня же к шести часам на Сумскую к главному входу в обком.
— И принесите с собой рапорт.
— Какой рапорт?
— Горелов, сколько раз вас предупреждать, чтобы вы не повторяли моих слов?
— Но если мне не понятно о чем речь?
— О ваших успехах. Рапорт о ваших успехах.
— У меня нет никаких успехов.
— Опять повторяете?
— Но если их нет?
— Ладно. Не опаздывайте. Я вас буду ждать.
О каких успехах речь? Что он имеет в виду под успехами? Загадка. А если подумать?
Если он знает о моем последнем посещении Мукомолова... Знает: портфель!.. Если он каким-то образом узнал, что я там встретился с этим... Стоп! А если это был Новиков? Ох, ты, черт!.. Тогда это в его глазах, конечно, успех. Как же себя держать? Сказать, что я не знал, что это Новиков — сильно повредит Мукомолову: он его укрывает от меня. Но почему? Неужели подозревает меня? Надо обдумать. Оделся и ушел бродить.
Вывод, который я сделал: следят, но следят не за Мукомоловым, не за мной, а за Новиковым. Вспомнилось: «Ошибаетесь. У Мукомолова он бывает. По-соседски». Значит, сведения об этом имеют. С какой целью слежка? Цели могут быть разные, например, — установить круг друзей, а значит — единомышленников. Может быть и такая: установить — есть ли какая-нибудь закономерность в посещениях Новиковым Мукомолова, а если есть — можно сообщить мне, когда я могу застать там Новикова. Вроде бы логика в моих рассуждениях есть. Они знают, когда пришел Новиков, но вряд ли — когда ушел: не станет сексот торчать на улице — это может его разоблачить. Они знают, что я там был в тот же день, но не знают когда. Сексот, наверное, знает в лицо Мукомолова, но вряд ли знает меня. Так что мне говорить? Наверное, не скрывать, что я встретился с Мирошниченко, но в какое-то другое время и, — а вдруг это Новиков, — выдумать его наружность. Никакой уверенности, что эта версия пройдет благополучно, у меня нет, но и лучшей придумать не могу. Так что же делать? Какой же я индюк! Надо было не шататься по городу, а расспросить Мукомолова. Посмотрел на часы: время еще есть, и я помчался в институт.
— Клянусь тебе, что это не был Новиков, — сказал Толя. — Это на самом деле был Мирошниченко. Чего бы я тебе врал? Новиков пришел после тебя. Я уже посматривал на часы, боясь как бы ты не задержался.
— А ты заметил когда я ушел?
— В четверть восьмого. А Вита пришел в семь тридцать пять.
— Ну, теперь я на коне!
— Слушай, придешь в институт? Я тебя буду ждать. Или, может быть, прямо ко мне.
— Видишь, эти встречи так выматывают — не остается никаких сил. Потерпи до завтра.
— Понимаю. Что ж, придется потерпеть.
По дороге к обкому появилась уверенность в себе, но вдруг подумалось: зачем им слежка, зачем вся эта игра в кошки-мышки, когда они умеют заставлять кого угодно дать какие угодно показания? Изображают работу, как говорили Байдученко и Рубан?
В гостинице, в их резиденции я видел на вешалке два хороших теплых пальто. Сейчас он был в сапогах и не то в коротком пальто, не то в длинной куртке — распространившейся верхней мужской одежде, которую в народе называют неприличным словом полуп...унчик. В руке у него были скатанные в тонкую трубку бумаги, и, когда он меня еще не видел, он этой трубкой постукивал по ноге. Он увел меня в сторону от подъезда.
— Когда вы последний раз были у Мукомолова? — Я назвал день. — И вы никого там не встретили?
— Встретил одного его знакомого.
— Что за знакомый?
— Соученик по техникуму.
— Как фамилия?
— Он фамилию назвал неразборчиво. Я разобрал только окончание: -ченко.
— И не переспросили?!
— А зачем? Не он же мне нужен.
— Горелов, нельзя быть таким. Сведения о нем могут пригодиться. А потом — вы ручаетесь, что это был какой-то -ченко, а не кто-нибудь другой?
Я сделал вид, что потрясен его догадкой, и даже открыл рот.
— А в тот день у Мукомолова был Новиков.
Я продолжал разыгрывать изумление, он молчал.
— Зачем же Мукомолов скрыл, что это Новиков? Неужели что-то заподозрил? — спросил я не то у него, не то себя.
— Опишите этого человека.
— Он ниже Мукомолова и выше меня. — Я описал правдиво. — Куда плотней нас и вас. У него в очках такие толстые стекла, что его глаза кажутся очень маленькими.
— А что еще?
— А что вы хотите?
— Во что был одет?
— Вот этого не скажу.
— Горелов! Разве можно быть таким ненаблюдательным? Вы же скоро будете архитектором.
Я ахнул про себя: нашел родственную специальность!
— Я его застал, когда он уже уходил. Где же тут все заметить?
— Когда вы пришли к Мукомолову? — Я ответил: около шести часов. — А точнее?
— Не знаю.
— У вас есть часы? — Ответил, что есть. — Когда выполняете задание, нужно фиксировать время.
— Учту. — Вдруг захотелось созорничать, и я не удержался. — А если бы у меня не было часов, вы бы мне их подарили?
— Горелов! Я вас предупреждал: дурака не валяйте... Черного, белого не покупать... — пробурчал он.
— А я серьезно спрашиваю.
Он ответил не сразу.
— Такой подарок надо заслужить. — И продолжал наставительно: В каждом доме есть часы. Если их не видно, можно спросить который час.
От вопроса — а вы такой подарок заслужили? — я с трудом удержался и подумал: да что это со мной делается?
— В котором часу вы ушли от Мукомолова?
— Его будильник показывал девятнадцать пятнадцать.
Тот, кого вы застали у Мукомолова — не Новиков. Новиков пришел после вас. Впервые увидел его улыбку, открывшую зубы, вперемежку белые и золотые. Приятным этот оскал не назовешь. Я стал сокрушаться:
— Поди знай когда его застать. Ходишь, ходишь и все без толку. Так и диплом завалишь. Знаете что? Дайте мне адрес Новикова и опишите его внешность.
— Вы уже второй раз просите его адрес. Для чего он вам?
— Как для чего? Чтобы познакомиться. Случайно.
— А вы с ним познакомитесь?
— Да разве можно заранее знать? Дело случая. Кто ищет, тот всегда найдет. — Фу, какую пошлость я понес!
— Горелов! Прошлый раз вы совершенно правильно сказали, что у вас нет никакого опыта и вы боитесь... как его... опрометчивым шагом все испортить. Так слушайте, что вам говорят! Вы сейчас предлагаете именно такой опрометчивый шаг, который очень просто может все испортить.
— Да почему обязательно испортить? Есть же интуиция...
— Горелов, прекратите. У нас не спорят. И чтобы к этому вопросу больше не возвращаться, вот что я вам скажу: продумайте план как познакомиться с Новиковым, а мы посмотрим, годится он или нет. А пока походите еще к Мукомолову. А под какими предлогами вы к нему ходите?
— Под разными.
— Ну, вот последний раз под каким предлогом вы к нему пошли? — Я ответил: отнес его журнал. — А Мукомолов что, не был в институте? — Я ответил, что был. — Вы же могли отдать журнал в институте.
— Но ведь надо же иметь причину, чтобы пойти!
— Не кричите. Соображать надо, хоть немного.
— Ну, чего вы? Вы сами мне сказали — не буду говорить о Новикове и ничего подозрительного не будет, а что странно — это не страшно.
— А я еще раз говорю: соображать надо. То, что я говорил, относилось к посещениям, к самим фактам посещения, а не к причинам. Неужели вы не видите разницы? Такие надуманные причины настораживают. Как отнесся Мукомолов к этой причине?
— А он не спрашивал чего я пришел.
— А к тому, что вы принесли журнал?
— Сказал, что не было срочной необходимости.
— Вот видите. Ну, а другие поводы?
— Выйдя из института, решили прогуляться, я его проводил, и он пригласил меня зайти.
— А еще? Вот бы сказать: а еще мы сидели в забегаловке, и он меня провожал.
— А еще я сказал, что был неподалеку и решил зайти.
— Как Мукомолов к этому отнесся?
— Давайте походим, ноги начинают мерзнуть. — Мы двинулись вверх по Сумской. — Мукомолов сказал, что завидует мне, потому что у меня есть время ходить в гости. Вон идет Мукомолов. — Никакого Мукомолова я не видел.
— Где, где?
— Вон, на той стороне. Сейчас закрыла вот эта группа.
— Какая группа? В каком направлении он идет?
— В том же, что и мы.
— Пошли назад. Он нас видел?
— По-моему, нет.
Возле площади Дзержинского мы расстались. Он направился в сторону гостиницы «Интернационал», я — вниз по Сумской. Перед этим он давал мне какие-то наставления и спросил уверен ли я, что Мукомолов нас не заметил. Я ответил, что не уверен. У меня было хорошее, приятное настроение. Можно было бы пойти в институт или к Мукомолову, но я решил продумать результаты рандеву и отдохнуть. Не спеша пошел пешком домой. Интересно — что за бумаги у него были? Уж не донесения ли сексотов он собирал возле обкома?