25

Адаптация русских евреев к жизни в Америке проходила по разному. Если молодых (среднее поколение) больше волновали вопросы материальные, обучения языку, поиска работы, то нас, пожилых людей, больше мучили проблемы моральные. Они оказались в достаточной степени важными, я бы даже сказал животрепещущими. “Там” у нас, конечно, имелось какое-то представление о жизни на новом месте и было

ясно, что нам больше никогда не вернуться к любимой, избранной на всю жизнь профессии. Однако, как это часто бывает в таких случаях, представления оказались бледнее восприятий.

Там, откуда мы прибыли, осталась наша, пусть тяжело больная и не очень добрая к нам, но всё же - родина, наши дома и коммунальные квартиры, наша трудовая и общественная активность, наш высокий социальный статус. Все мы были профессионалами, людьми уважаемыми и уважавшими себя, хотя бы потому, что были полезны обществу. Теперь мы фактически уже никому не нужные “вэлферщики” и “эсесайщики”, то есть люди живущие на пособии. Так с социальной высоты уважаемых профессионалов - врачей и инженеров, учителей и ученых, руководителей разного уровня - мы попали на низшие ступени социальной лестницы. Вот откуда у многих тоска и страдания, бессонница и стрессы, а некоторым впору было от душевных болезней лечиться.

По разному приспосабливались люди старшего поколения к новой ситуации. Некоторые без особой внутренней борьбы довольствовались малым: наслаждались сытой жизнью, помогали детям воспитывать внуков, ходили в бассейн, читали русскоязычную прессу. Они замкнулись в себе и сужение круга интересов для них было не очень ощутимо. Другие тяжело переживали свою “ненужность”. Состояние беспомощности и одиночества у них граничило с депрессией. С грустью вспоминая прошлое, они подсознательно ждали, чтобы кто-нибудь проявил инициативу и предложил им какое-то подходящее занятие. И лишь немногие самостоятельно пытались найти себя в чем-то, стараясь не только разнообразить свою жизнь, продуктивно заполнить время, но и принести пользу другим.

К этой третьей немногочисленной группе немолодых эмигрантов относился мой новый друг Женя Шусторович. Человек творческий. думающий и безусловно талантливый, он не поддался унынию, тоске и всегда находил дело по душе не только для себя, но и для окружающих. Лучше многих из нас Женя понимал, что важнее всего для пожилых людей, перенесенных из одной социальной среды в другую, является общение. Именно терапию общения он считал лучшим средством лечения от ностальгии. Под его началом была образована инициативная группа, а в декабре 1993-го года создан “Русский клуб”.

Памятным оказался вечер встречи эмигрантов из бывшего Советского Союза в зале Джуиш Комьюнити Центра Большого Баффало. Открывая представительное

собрание, на котором присутствовало более 100 человек пожилого возраста, Женя, от имени инициативной группы внёс предложение организовать клуб, как место встреч, общения и самовыражения всех, кто в этом нуждается. Давно уже русскоязычные люди не собирались на такую обширную встречу. Они послушали небольшой доклад о целях и задачах клуба, мини-концерт, провели ланч, потанцевали, посмотрели видеокассету “Голубого огонька”, посвящённого встрече Нового года. Лица участников вечера сияли от радости и вдохновения. Они единодушно поддержали предложение о создании клуба и избрали его первое правление, куда вошли члены инициативной группы, ряд активных общественников, в том числе и мы с Анечкой. Президентом клуба избрали Женю Шусторовича.