11

11

Производственные будни приносили попеременно успехи и неудачи, радости и огорчения. В общем работа спорилась, нас нередко похваливали не только в наркомате Белоруссии, но и в союзных обзорах работы предприятий консервной промышленности. Ежемесячно выполнялись планы, сокращался брак, росли объёмы производства.

Были, однако, и серьёзные неприятности. Отгруженная в конце года вагонная партия консервов была забракована на складе госрезервов. Наш представитель, направленный по телеграмме получателя в Казахстан, где находился этот склад, привёз акт, согласно которому консервы подлежали очистке от ржавчины и повторной смазке вазелином с отнесением всех расходов за счёт отправителя.

За выпуск нестандартной продукции тогда спрашивали и наказывали почти так же, как и за невыполнение плана. Одного такого случая было достаточно для лишения премиальных, которые составляли заметную часть нашей небольшой зарплаты, а если таких случаев было несколько и ущерб от них был значительным, руководители цехов и даже крупных предприятия отдавались под суд. Виновные в допущении брака привлекались и к материальной ответственности. Особенно строго взыскивали за отгрузку нестандартной продукции на склады госрезервов.

Нужно было любой ценой решить проблему коррозии банок при хранении консервов. Чтобы уберечь их от ржавчины они покрывались слоем технического вазелина. Если вся поверхность банки была покрыта такой смазкой, она не ржавела даже при длительном хранении, а если какие-то участки оказывались не смазанными, они покрывались коррозией, которая затем распространялась на всю поверхность.

Смазка банок вазелином выполнялась вручную. На этой операции было занято много людей и поскольку работа была сдельной и каждый стремился больше заработать, гарантировать надлежащее качество было невозможно.

Несколько бессонных ночей навели на мысль, что если банкам дать катиться по направляющей, выполненной подобно Американским горкам, которые приходилось видеть в Московском парке, а в конце их пути поместить ёмкость с жидким горячим вазелином, то перемещаясь в этой жидкости они покроются слоем смазки, достаточным для предотвращения коррозии. Когда я на следующий день поделился этой идеей с механиком-самоучкой Михайловым, он горячо поддержал её и в течении нескольких дней соорудил действующую модель будущей машины. Она была снабжена устройствами для автоматического поддержания температуры жидкого вазелина, его уровня в ёмкости и удаления лишней смазки с банки при выходе из машины. Ручными оставались только загрузка и выгрузка банок. После производственных испытаний экспериментального образца устройства и устранения выявленных недостатков, был изготовлен опытный образец машины, которая не только решила проблему качественной смазки банок вазелином, но и высвободила рабочих, занятых ручным трудом на этой операции.

Рады были рабочие, довольно было начальство, а мы с Михайловым просто ликовали. Для меня это было первым проявлением самостоятельного технического творчества. Были после этого в том же году и другие разработки и, наверное, не менее важные, но больше всего радости доставило именно это устройство.

Удалось с участием того же Михайлова разработать устройства для автоматического наполнения банок жиром, а также смесью соли со специями, внедрить ряд других усовершенствований техники и технологии консервного производства. Они затем были «доработаны» конструкторскими организациями Минска и Москвы, на их основе изготовлены промышленные образцы и начато серийное производство ряда машин для механизации ручного труда. Не думали мы тогда о необходимости патентования своих разработок, о заявках на изобретения. Всё это пришло потом. Пока же мы получали моральное удовлетворение от внедрения своих разработок и какое-то, пусть небольшое, материальное вознаграждение за внедрённые рацпредложения.

Именно в Орше началось моё увлечение техническим творчеством. Оно позднее всё более расширяло свои границы и с годами принесло мне широкую известность в мясной промышленности не только Белоруссии, а и Союзе и даже за его пределами. Начало же этому было положено в первые годы трудовой деятельности на Оршанском мясоконсервном комбинате.

Кроме необходимости стабильного выполнения планов и обеспечения качества продукции, одной из главных проблем работы в пищевой промышленности была сохранность собственности и борьба с хищениями продукции.

Складывалось положение при котором работники, получающие мизерную зарплату, обойтись без куска мяса или кольца колбасы, вынесенных с комбината, практически не могли, ибо в таком случае их семьи оставались голодными. В то же время они подвергались большому риску быть уличёнными в хищении, за что могли не только лишиться работы, но и подвергнуться уголовному наказанию. И всё же рисковали и, уходя домой, что-нибудь умудрялись припрятать под одеждой. Для уменьшения риска подкупали охранников деньгами или частью вынесенных продуктов, нанимались осведомителями в милицию, но всё это не давало абсолютной гарантии. Некоторых задерживали и они становились жертвами жестокого Сталинского закона, а большинство других всё же выносили продукцию через проходную. Так продолжалось годами. Материально-ответственные лица в других производственных цехах к этому приспособились и, пользуясь резервами, заложенными в нормах выхода продукции и нормативах естественной убыли, как-то сводили концы с концами, не допуская крупных недостач.

Хуже дело обстояло в консервном цехе. Здесь скрыть недостачу было труднее из-за автоматического учёта банок и жёстких нормативов их выхода. Это мы усвоили с первых дней работы и, опасаясь недостачи консервов, жёстко контролировали передачу продукции на склад. Исключили допуск посторонних лиц. Ежемесячно проводили тщательные инвентаризации в отделениях цеха и на складе. Нельзя сказать, что эти и другие меры принятые нами, исключили хищения в цехе. Сделать это было просто невозможно. Когда рабочие уносили с собой кусок мяса или банку жира, то это можно было, как и в других цехах, скрыть за счёт нормативов выходов, а сохранность консервов нам всё же удавалось обеспечить.

Многому мы были обязаны своим рабочим, которые хорошо к нам относились и знали об уголовной ответственности, которая угрожала нам при недостаче на складе готовой продукции. Они хорошо понимали, что частая смена руководителей производственных цехов, большинство из которых попадали на скамью подсудимых, ни к чему хорошему привести не могла и искренне стремились этого не допустить, В нашем случае, наверное, сказывалась и жалость к двум молодым инженерам, которые трудились на совесть, стремясь сделать всё как можно лучше для цеха и его работников. Как бы там ни было, но в течении первого года работы недостач в цехе и на складе не было.

В то же время в других цехах и в целом на комбинате положение с сохранностью собственности продолжало ухудшаться в результате чего были освобождены от занимаемых должностей начальники колбасного цеха и холодильника, на которых было заведено уголовное дело, а директор комбината Поляков был переведен на другую работу и избежал уголовной ответственности только благодаря поддержке горкома партии, который его на эту должность направил.

Старожилы здесь уже привыкли к частым сменам руководства, а я с нетерпением ждал назначения нового директора. Несмотря на то, что Поляков не был специалистом мясной промышленности и поэтому с ним трудно было решать многие специфические вопросы работы консервного цеха, я искренне сожалел об его уходе, ибо человек он был порядочный и много доброго для меня сделал. В течении года работы с ним не заметил каких-либо последствий из-за моего еврейского происхождения. В то время, когда в Белоруссии, как и в других республиках Союза набирал силу антисемитизм, и евреев повсеместно преследовали, недооценивать этого было нельзя.

Каково же было моё удивление, когда я узнал, что директором комбината назначен Илья Григорьевич Уткин, чье еврейское происхождение не вызывало никакого сомнения. Такие отклонения от принятых тогда принципов подбора кадров иногда допускались в случаях, когда национальные кадры с безупречным партийным и социальным статусом не в состоянии были обеспечить важные государственные или производственные участки работы.

Весть о назначении Уткина директором была встречена на комбинате почти единодушным одобрением. Многие помнили его с довоенных лет, когда он работал здесь главным инженером. Тогда комбинат находился в ведении Союзного наркомата и обеспечивался грамотными и инициативными руководителями. В бытность его работы главным инженером, предприятие достигло хороших показателей в работе и считалось лучшим не только в Белоруссии, но и передовым во всей отрасли. Илья Григорьевич запомнился старожилам высокой трудоспособностью, эрудицией, требовательностью и справедливым отношением к людям. Он был уже в зрелом возрасте и имел большой опыт работы в мясной промышленности. Ещё в двадцатые годы закончил пищевой техникум, а позднее заочно учился в Московском мясомолочном институте, где получил диплом инженера. В 1941-ом году, несмотря на непризывной возраст, добровольно ушёл в армию, прослужил всю войну и был награждён многими правительственными наградами.

После войны Уткин работал главным инженером на ряде предприятий мясомолпрома России и теперь был рекомендован на должность директора в Оршу. Союзное министерство (так с недавнего времени стал называться наркомат) направило его сюда, наверное, потому, что с нового года Оршанский мясоконсервный комбинат вновь должен был перейти в Союзное подчинение.

В связи с назначением нового директора и предстоящей через несколько месяцев передачей комбината в подчинение Москвы ожидались большие перемены на предприятии, а также в моей жизни и работе.