147
147
Канун многих Первомайских праздников тех лет был связан и запомнился грустными событиями с далеко идушими последствиями. В конце апреля 1978-го года мне объявили проект постановления КНК БССР об освобождении от занимаемой должности и привлечении к уголовной ответственности, 29-го апреля 1983-го года погиб Прищепчик, а 28-го апреля 1986-го года советские средства массовой информации сообщили об аварии на Чернобыльской атомной электростанции.
О катастрофе под Киевом можно было узнать днём раньше из передач зарубежных радиостанций, которые сообщили о регистрации повышенных доз радиации в ряде европейских стран и принимаемых мерах по защите населения. Запоздалая информация из Москвы была выдержана в спокойном тоне и ограничилась признанием самого факта и сообщением о назначении комиссии для выяснения причин аварии.
До конца апреля и в первые дни мая не принималось никаких мер по защите от радиации. 1-го мая везде, в том числе и в районах, расположенных в непосредственной близости от Чернобыля, прошли праздничные демонстрации трудящихся.
Маршировал и я в тот Первомай во главе колонны пищевых предприятий города. Шествие, как всегда, открыли школьники, которые несли в руках флаги, цветы и портреты Горбачева, руководителей партии и правительства. Погода стояла летняя и люди, в том числе дети, в праздничные дни гуляли на свежем воздухе, наслаждаясь солнцем и теплом.
Состоялась демонстрация трудящихся и в столице Украины, расположенной в сорока километрах от места трагедии. Как потом выяснилось, в праздничных колоннах киевлян не было жен и детей тогдашних руководителей республики. Они были в канун праздника вывезены в безопасные районы.
Местные партийные и советские органы Белоруссии, подчиняясь указаниям из Москвы, успокаивали население заверениями об отсутствии опасности для здоровья людей и утверждали, что радиационный фон находится в пределах нормы.
В Могилёве, который позднее был объявлен зоной бедствия, и где каждому жителю стали выплачивать по тридцать рублей “гробовых” ( так тогда называли ежемесячные пособия на покупку “чистых” продуктов), в те майские дни не предупреждали об опасности пребывания детей на улице, не проводилась проверка на радиацию пищевых продуктов на рынках и в магазинах, отсутствовали профилактические меры по борьбе с последствиями радиации.
В начале мая Октябрьский райком партии, к которому относилось и наше ПКБ, созвал совещание руководителей предприятий и организаций для разъяснения оперативной обстановки в районе и предотвращения начавшейся среди населения паники. На нём выступил заведующий областной санэпидстанции Белов, который заверил, что обстановка находится под контролем и нет пока никаких оснований для беспокойства.
Когда я позднее спросил Владлена Николаевича, который был моим соседом и с кем мы были в приятельских отношениях, как следует понимать принимаемые рядом европейских стран, находящихся на более далёком, чем Белоруссия, расстоянии от Чернобыля, меры по защите населения от радиации, он ответил, что выполняет директивы Главного санитарного врача республики. По секрету он признал тогда, что в Могилёвской и Гомельской областях положение значительно хуже, чем в остальных районах республики, и поэтому он направил предложения в областные и республиканские директивные органы о проведении ряда мер по организации проверки продуктов на радиацию и предупреждению заболеваний людей.
Позднее на пищевых предприятиях и в первую очередь на мясокомбинате, молочном заводе и на рынках были введены должности дозиметристов и лаборантов по поголовной проверке скота, дозиметрическому контролю мяса и молочных продуктов.
Запомнилось интервью с академиком А. П. Александровым, который в течении нескольких десятков лет осуществлял научное руководство всеми советскими ядерными энергетическими программами, в журнале “Огонёк”. Он тогда отвергал претензии в отношении надёжности созданных под его патронатом злополучных реакторов “РМК-1000”, которые использовались на многих АЭС страны. В случившейся беде он обвинял только руководство и персонал атомной электростанции.
Прошло немало времени пока под давлением общественности и с помощью международных организаций по контролю за использованием атомной энергии были раскрыты действительные причины этой трагедии и скрываемые от народа факты об авариях на других советских ядерных энергетических установках.
В годы провозглашённой Горбачевым гласности, скрывались и последствия происшедшей катастрофы. По официальным данным, опубликованным тогда, значилось, что во время аварии погиб всего 31 человек. Нигде не говорилось о жертвах среди тысяч медицинских работников, солдат и рабочих, прибывших на место аварии для ликвидации её последствий.
Только когда перестала существовать советская империя стало известно, что из числа спасателей, находившихся там в первые дни после взрыва, со временем умерло не менее семи тысяч человек, а количество советских граждан, оказавшихся на пути прохождения радиоактивных облаков и подвергщихся в той или иной степени воздействию облучения, составляет по меньшей мере 35 миллионов. Следствием этого стали затем массовые заболевания жителей Украины, Белоруссии и ряда западных областей России раком щитовидной железы, лейкемией, кожными заболеваниями. Невиданно подскочила смертность.
Многие специалисты позже утверждали, что главная опасность ещё впереди и таится она в разрушенном четвёртом блоке реактора, законсервированном поспешно сооружённым саркофагом. В нём осталось более 200 тонн ядерного топлива и тысячи тонн радиоактивных веществ. Они предупреждали, что конструкции, которыми был накрыт этот блок, ветшают и нельзя гарантировать их абсолютную надёжность. Не исключалась возможность начала цепной реакции и тогда взрыв 26 апреля, по сравнению с новым, покажется детской хлопушкой. Если теперь мёртвой считается тридцати километровая зона вокруг Чернобыля, то новой мёртвой зоной может стать вся Европа.
Некоторые западные учённые высказывали мнение, что даже если удастся исключить опасность, которую таит Чернобыль, то не исключена возможность подобной аварии на любом из других 24-х реакторов чернобыльского типа, разбросанных по территории советского государства, если не будут устранены серьёзные недостатки в системе их безопасности.
Человечеству свойственно быстро забывать трагедии и катастрофы. Через несколько лет паника, охватившая народ после чернобыльской аварии, понемногу улеглась. Мы же, после 26-го апреля 1986-го года, впервые серьёзно подумали о необходимости спасения детей и внуков не только от государственного антисемитизма, но и от опасности, нависшей над ними в связи с проживанием в зоне повышенной радиации.