2

2

Когда шофёр наркома постучал в дверь нашей комнаты, трое моих соседей, с которыми я не успел накануне даже познакомиться, ещё спали.

В машине, кроме Мельникова, находился пожилой мужчина с густой шевелюрой седеющих волос и пышными усами. Он пригласил меня на заднее сидение и представился:

-Перетицкий Константин Сергеевич, начальник «Белглавмясо».

Дорога на Оршу шла по самой лучшей в стране автостраде «Брест - Москва». Такую дорогу мне приходилось видеть впервые. С каждой её стороны были три полосы движения с развязками, почти полностью исключающими пересечение поперечными дорогами, с заправочными станциями и благоустроенными пунктами отдыха. Шофёр держал предельно допустимую скорость и расстояние в двести километров потребовало немногим более двух часов езды. Наркомовская новая «Победа» с правительственными номерами была застрахована от подозрений, проверок и придирок постовых милиционеров ГАИ, и они брали под козырёк, приветствуя её владельца, когда машина проходила мимо.

По дороге между Мельниковым и Перетицким шел оживлённый разговор о ходе работ по восстановлению гиганта мясной индустрии Белоруссии. Из него я узнал, что прибывшее дорогостоящее импортное оборудование, в том числе купленная за валюту английская линия «BLISS» для изготовления жестяных банок и производства мясных и мясорастительных консервов, хранится под открытым небом. Она подвергается коррозии, из неё расхищаются ценные приборы и детали, а монтаж задерживается из-за низкой готовности производственных площадей и отсутствия грамотных специалистов.

Алексей Павлович поделился новостью, что 18-го августа в Москве созывается Всесоюзное совещание работников консервной промышленности с участием заместителя Председателя Совета Министров СССР и члена Политбюро ЦК КПСС Анастаса Ивановича Микояна, курировавшего в правительстве пищевые отрасли промышленности. На нём планируется организовать выставку консервной продукции. Нарком мясной и молочной промышленности Союза Кузьминых считал крайне важным участие двух мясоконсервных предприятий Белоруссии в этом совещании и представление на выставке образцов их продукции. От этого зависело выделение капиталовложений в строительство и дефицитных материалов для новостроек.

Перетицкий утверждал, что на Барановичи надеяться не следует, а вот Орша смогла бы, по его мнению, в оставшиеся полтора месяца смонтировать оборудование и выпустить первую партию консервов. Я в разговоре не участвовал и только отвечал на адресованные мне вопросы касательно технологии или организации консервного производства. Как выяснилось, в этих вопросах они были абсолютно не сведущи и помочь им до сих пор в этом никто из работников наркомата или главка не мог. Вот оказывается почему так усиленно агитировала меня Шаройко дать согласие на работу в наркомате Белоруссии и в чём была причина столь внимательного и тёплого отношения ко мне наркома.

Директор Оршанского мясоконсервного комбината Иван Иванович Поляков знал о приезде высокого начальства и встречал машину наркома у здания заводоуправления. Это был средних лет мужчина, закончивший до войны Московский институт инженеров железнодорожного транспорта. До недавнего времени он работал в службе движения железной дороги и на мясокомбинат его направил горком партии после ареста предыдущего директора за хищение соцсобственности в крупных размерах. Тогда партийные органы часто направляли на укрепление кадров коммунистов из различных отраслей народного хозяйства, подобно тому, как когда-то, во время коллективизации, направляли коммунистов-рабочих на подъём сельского хозяйства.

Поляков ещё носил китель железнодорожника и не скрывал, что о мясном и консервном производстве не имел ни малейшего понятия.

Мельников представил меня, как молодого специалиста-консервщика, согласного приступить к работе в качестве начальника консервного цеха. Он отказался подняться на второй этаж, где был кабинет директора, а также от предложенного завтрака и пожелал немедленно идти на производство, чтобы ознакомиться с ходом строительства и монтажом оборудования.

Возле проходной нас встретил главный инженер Алпатов Владимир Николаевич - здоровенный, ещё сравнительно молодой мужчина двухметрового роста, который взял на себя функции гида. Он бодро докладывал о производственных делах и ходе строительства, подчеркивая достигнутые успехи, словно представлял комбинат к правительственной награде.

Мельников и Перетицкий терпеливо слушали хвастливый рапорт Алпатова, пока они не подошли к ящикам с импортным оборудованием, многие из которых были полуоткрыты, стояли в лужах от недавно прошедших дождей и имели неприкрытые следы хищения приборов, аппаратуры и электродвигателей. Здесь их терпению пришел конец и Перетицкий, не подбирая слов и выражений отругал главного инженера за допущенную бесхозяйственность и халатность. Еще в большую ярость он пришел в консервном и жестянобаночном цехах, где за последний месяц после его посещения комбината ничто существенно не сдвинулось в монтаже и наладке оборудования. И совсем сник Алпатов в подвальном помещении, которое оказалось затопленным водой, в связи с чем были приостановлены работы по сооружению термостатных камер и склада консервов.

Нарком выразил также недовольство низкими темпами реконструкции котельной, трансформаторной подстанции, очистных сооружений и холодильника. На оперативном совещании он критиковал руководство предприятия и подрядные строительно-монтажные организации за неудовлетворительную организацию строительства и поставил задачу завершить работы по пусковому комплексу консервного цеха к 15-му августа. Директору было предложено любой ценой доставить в Москву образцы изготовленной в цехе продукции ко дню открытия Всесоюзного совещания.

Перед отъездом Мельников велел Полякову выделить мне квартиру и создать необходимые условия для работы.