Им пришлось похоронить троих детей

Им пришлось похоронить троих детей

Самыми тяжелыми были первые годы пребывания в Лондоне. 19 ноября 1850 г. умер годовалый Генрих Гвидо, став первой жертвой этой нужды. «Как велика была моя скорбь! – писала Женни Маркс. – Это был первый ребенок, которого я потеряла. Увы, я тогда не подозревала, что мне предстоят еще такие страдания, перед которыми все остальное покажется ничтожным!»[208].

И действительно, не прошло и полутора лет, как 14 апреля 1852 г. за сыном последовала родившаяся 28 марта 1851 г. маленькая Франциска. Женни пришлось после родов отдать девочку кормилице, потому что было невозможно оставить малышку в тесной, сырой квартире. «Три дня боролось бедное дитя со смертью, она так сильно страдала. Ее крохотное бездыханное тельце покоилось в маленькой задней комнатке. Мы все перешли в переднюю комнату и, когда наступила ночь, легли на полу… Смерть дорогой девочки совпала с периодом самой горькой нужды в нашей жизни, – с болью вспоминала Женни. – Наши немецкие друзья именно в этот момент не были в состоянии нам помочь… Тогда я в смятении отправилась к одному французскому эмигранту, который жил неподалеку и посещал нас. Я просила его помочь нам в ужасной нужде. Он тотчас же дал мне с самым дружеским участием два фунта стерлингов. Из этих денег было уплачено за маленький гроб, в котором, наконец, теперь покоилось с миром мое бедное дитя. Когда девочка появилась на свет, у нее не было колыбели, ей было долго отказано даже в последней маленькой обители»[209].

Семье Маркса пришлось претерпеть все ужасы эмигрантского существования. Немногие ценности, даже одежда, обувь и белье отправлялись в ломбард. Марксу снова и снова приходилось откладывать свою научную работу, чтобы просить многочисленных кредиторов о деньгах. «Моя жена больна, Женничка больна, у Ленхен что-то вроде нервной лихорадки, – писал он, например, 8 сентября 1852 г. в состоянии, близком к отчаянию, Энгельсу. – Врача я не мог и не могу позвать, так как у меня нет денег на лекарства. В течение 8 – 10 дней моя семья питалась хлебом и картофелем, а сегодня еще сомнительно, смогу ли я достать и это. Разумеется… эта диета не была полезна… Поэтому я отсрочил на начало сентября уплату всем кредиторам, которым, как ты знаешь, все время выплачивались лишь небольшие части долга. Теперь меня атакуют со всех сторон»[210].

Тяжелейшим ударом для Женни и Карла была смерть их сына Эдгара, их Муша, как они его прозвали. Эдгар заболел три года спустя после смерти маленькой Франциски, предположительно туберкулезом. Маркс целыми днями не отходил от кровати любимого сына, которому в то время было восемь лет. Но все заботы родителей были напрасны. «Бедного Муша нет больше на свете. Он уснул (в буквальном смысле слова) у меня на руках сегодня между 5 и 6 часами. Я никогда не забуду, как твоя дружба облегчила нам это ужасное время. Как велика моя скорбь о ребенке, ты понимаешь»[211], – писал выбившийся из сил Маркс 6 апреля 1855 г. Энгельсу.

Несколькими днями позже он сообщал другу: «Дом, разумеется, совершенно опустел и осиротел со смертью дорогого мальчика, который оживлял его, был его душой. Невозможно выразить, как нам не хватает этого ребенка. Я перенес уже много несчастий, но только теперь я знаю, чт? такое настоящее горе»[212].

Маркс был подавлен. В таком же состоянии находилась и Женни. Чтобы легче было пережить первые прошедшие после похорон дни, они ненадолго отправились в Манчестер к самому верному другу семьи – к Фридриху Энгельсу.