Играем на троих
Играем на троих
После референдума 1996 года, когда осела пыль электоральных сражений, выяснилось, что на политическом поле Беларуси действуют три очевидных игрока — Лукашенко, оппозиция и взявшийся ей подыгрывать, но от того не ставший лучше разбираться в белорусской ситуации Запад.
И для того чтобы понять логику дальнейших событий, нам прежде всего следует уяснить цели этих игроков и мотивы их действий.
Итак, игрок первый — Лукашенко.
Очевидно, что его стратегическая цель — захватить как можно больше власти, вплоть до верховной власти в России. В начале 1997 года такая цель вовсе не выглядела абсурдной. Достаточно было только подписать Союзный договор — свои люди в Администрации Ельцина составили его «как надо» (предлагался единый президент на две страны) — и путь в Кремль был бы расчищен. Мешало одно «но»: чтобы ратификация этого договора была признана законной, Лукашенко нужен был легитимный парламент. А вот как раз с легитимностью-то возникли проблемы. Мешала оппозиция.
Вообще в политическом мироздании, выстроенном Александром Лукашенко, оппозиции места нет.
В целом мир в представлении нашего героя чрезвычайно прост. Он биполярен: «свои» и «чужие», «союзники» и «враги», «честные журналисты» и «нечестные журналисты», «преданные делу» и «предатели». Этот мир окрашен им в черно-белые тона, а право сортировать и наклеивать ярлыки он оставляет за собой, постоянно напоминая своему электорату, что повсюду — враги. Понятно, что успешно бороться с ними можно, только если «все простые люди» сплотятся вокруг президента. Для этого, прежде всего, нужно убедить «простых людей», что враги президента — это их враги.
Последовательностью и методично Лукашенко формирует в сознании людей образ этих врагов, начиная, как мы помним, с «гидры коррупции». «Враг внутренний, политический» — демократическая оппозиция и националисты или, как он выражается, «национал-радикалы».
Это устойчивые образы проходят через все речи и большинство его интервью. «Их надо стряхнуть, как вшивых блох!» (о предпринимателях); «Да если хоть один из них придет ко мне и скажет: "Я работать хочу!" — я дам ему работу! Но они же не хотят работать! Они рвутся к власти, они изголодались без власти!» (об оппозиционерах); «Вся драка с президентом началась с того времени, когда я отказал им и в транспортных средствах, каждому по автомобилю, и в благоустроенных квартирах в городе Минске» (о них же).
И, наконец, крик души: «Я пришел в Верховный Совет с миром, вы это видели, я всегда уступал, я всегда просил, я уговаривал, но мне плевали в спину, мне плевали в лицо, надо мной издевались…»
В биполярном мире можно ограничиваться простыми решениями. Очень часто они действительно очень просты, но далеко не так «примитивны», как это иногда пытаются представить оппозиционные журналисты. Его решения — логическое продолжение метафор его речи.
Лукашенко никогда не выходит из имиджа, который он сам себе создал — имиджа «отца народа», по-белорусски — «бацькі». «Бацька» должен быть решителен и строг. Промедление для него равнозначно проявлению слабости, вот почему на любой выпад он реагирует немедленно.
Оппозиционные депутаты объявили голодовку и ночуют в зале заседаний парламента? — Их буквально вышвыривает оттуда спецназ.
Референдум 1995 года перечеркивает историческую государственную символику? — Прямо на крыше президентской резиденции государственный флаг «утилизируется», «и на обрывках демократии» управляющий делами президента ставит свои автографы.
«Это народ? Это не народ!» — говорит президент об участниках оппозиционных митингов, и ОМОН уже знает, как именно следует обращаться с митингующими: если они «не народ», то за жестокость и насилие никто не спросит.
Но Лукашенко не просто «борется с врагами» — он сам их придумывает, создает и заставляет действовать так, как выгодно ему.
Итак, игрок второй — оппозиция.
Прежде всего, необходимо ответить на вопрос, а кто это — антилукашенковская оппозиция?
На тот момент оппозицией, во-первых, являлись остатки Верховного Совета 13-го созыва — примерно 40 депутатов — те, кто не побежал «без штанов» в Палату представителей и не отозвал свою подпись под импичментом. Во-вторых, это были политические партии, о которых из-за тотального контроля над СМИ мало кто знал, и которые, ввиду отсутствия финансовых ресурсов, едва сводили концы с концами. И наконец, «клуб бывших друзей Лукашенко», к которым принадлежит и сам автор, и многие из его собеседников.
Интересно, что из многих «своих людей» Лукашенко буквально сделал оппозиционеров. Начав с обещаний депутатам Верховного Совета 13-го созыва, что, мол, «мы будем спокойно работать во имя Беларуси», он довольно быстро превратил аграрно-коммунистическое большинство в Верховном Совете в яростных антилукашенковцев. Он не пожелал пойти на компромисс даже с идейно близкими ему политиками. Их позиция, скажем, в отношении к проблеме рыночных реформ или международной политики Беларуси вполне совпадала со взглядами Лукашенко. Но лидеры коммунистов и аграриев выступали за разделение властей и верховенство закона. Это ему никак не подходило, и он был бескомпромиссен.
Был момент, когда в оппозиции одновременно состояли бывшие премьер-министр и четыре спикера парламента377, не считая множества экс-министров и экс-депутатов… Это высокопоставленные в прошлом чиновники, в которых Лукашенко по той или иной причине увидел врагов.
А своих «врагов» он практически никогда не старается переубедить или привлечь на свою сторону. Он предпочитает их политическое уничтожение, которое обязательно должно сопрягаться с чисто человеческим унижением378. Вероятно, Лукашенко пошел бы и на публичные суды в духе Вышинского, но времена изменились и трудно ожидать, что арестованные «при исполнении служебных обязанностей» председатель правления Национального банка Винникова или министр Леонов согласятся разыгрывать перед телекамерами спектакли-самооговоры.
Именно смятых, скомканных, униженных и выставленных в самом дурацком свете «оппонентов» он и победил в истории с референдумом по изменению Конституции.
Очевидно, что для оппозиции после проигранного референдума 1996 года главным мотивом стало стремление зафиксировать на международном уровне нелегитимность лукашенковского парламента и тем самым сохранить себя в качестве игрока на политическом поле. И в этом оппозиции, как всегда, должен был помочь Запад.
Таким образом, в игру вступал третий игрок — запад.
Довольно скоро, правда, выяснилось, что все не так уж однозначно и в позиции Запада. Прежде всего, возникает вопрос, что такое Запад — Европа или Америка? Если Америка, то понятно, что основные принципы — это свобода слова, свобода совести, права человека и т. д. Но в том-то и дело, что в тот период Западом для Беларуси была не Америка, а Европа; европейским же политикам во все времена дороже всего были не абстрактные принципы, а стабильность. «Да, — говорили в кулуарах европейские чиновники нашим оппозиционерам, — мы согласны с тем, что парламент в Беларуси нелегитимен, но на практике мы всегда общаемся с реальной, действующей властью».
Возникла патовая ситуация. Вроде режим Лукашенко нелегитимный, а разогнанный им Верховный Совет — легитимен, но режим обладает реальной властью, а Верховный Совет ничем не обладает.
Нужно было что-то предпринимать, и европейские чиновники поступили, как всегда в аналогичных случаях: они исходили из того, что худой мир лучше доброй ссоры, и поэтому главное — усадить конфликтующие стороны за стол переговоров. Для этого в Беларусь была послана консультативно-наблюдательная группа ОБСЕ во главе с германским дипломатом Хансом-Георгом Виком379. Он и попытался осуществить план мирного выхода из кризиса.
Парадокс в том, что уже тогда все, кроме наивных европейцев, прекрасно понимали, кто такой Лукашенко, и знали, что за столом переговоров с ним делать нечего. Но оппозиция вынуждена была согласиться с Виком, потому что Запад в то время был ее единственным «спонсором».
Так или иначе, но переговоры начались.
Лукашенко ограничился тем, что делегировал на них группу своих чиновников, лишенных каких бы то ни было полномочий, и как только возникла всего лишь видимость компромисса (согласовали регламент возможного доступа оппозиции на государственное телевидение), немедленно прекратил даже имитацию переговоров.
Переговоры ему были не нужны. Ему нужна была только всеобщая убежденность в его, лукашенковской, незаменимости, которая и должна была обеспечивать стабильность в обществе. Но стабильность, во имя которой он якобы и боролся с оппозицией, была сродни кладбищенскому порядку: чтобы все мирно покоились, не высовываясь и не шевелясь. Добиться такого «порядка» можно было, лишь уничтожая одних и вселяя страх в других.
Потому слабую и далеко не агрессивную белорусскую оппозицию ОМОН старательно метелил дубинками на глазах у изумленных телезрителей: не высовывайтесь, сидите смирно! И каждый раз, хотя оппозиционные митинги становились все менее многочисленными, омоновцы разгоняли их все более жестоко… Таким образом и Западу в наглядной форме предъявлялись результаты миротворческих усилий.
Я назвал трех игроков на политическом поле Беларуси. Но был и четвертый — Россия, которая до поры воздерживалась от попыток вступать в игру. Россия как будто бы следовала в фарватере курса на объединение, навязанного ей Лукашенко, и достаточно вяло помогала ему добиться признания результатов референдума международными организациями. Впрочем, о России разговор отдельный. А пока…
Жестокость власти росла, конфликт власти с оппозицией усугублялся, а напуганные белорусские обыватели все меньше интересовались играми на политическом поле, предпочитая отсиживаться по домам. Мол, неровен час, и нам достанется. Да и потом… С Лукашенко хоть и плохо, но зато все понятно, все про него мы уже знаем… А оппозиция?.. Чего она хочет? Уж не отнять ли «чарку и шкварку»?
Стабильность, стабильность и еще раз стабильность. Мысль о переменах, как того и добивался Лукашенко, начала вселять в людей страх. По сути, это и был его первый шаг к легитимизации итогов незаконного референдума 1996 года.
Вторым его шагом на пути к легитимизации режима могли стать парламентские выборы 2000 года. Накануне этих выборов ОБСЕ выдвинула четыре условия, которые необходимо было выполнить, чтобы начался полноценный процесс по мирному урегулированию политического конфликта в Беларуси. Этими условиями были: прекращение преследования политических оппонентов, освобождение политических заключенных, предоставление оппозиции доступа к государственным электронным СМИ и допуск оппозиции в избирательные комиссии всех уровней. Лукашенко эти условия не выполнил. И, по мнению лидеров оппозиции, их участие в выборах, на практике, означало бы признание этих условий выполненными, что вело бы к легитимизации режима. Чтобы не допустить этого, политические партии, находившиеся в оппозиции, приняли решение бойкотировать выборы. Хотя следует отметить, что многие аналитики, в том числе и автор этой книги, считают этот бойкот очередной и едва ли не самой большой ошибкой оппозиции.