Московский след

Московский след

Всех взбудоражила публикация в московской газете «Время МН» некоей аналитической записки, появившаяся буквально через несколько дней после исчезновения Гончара, автором которой якобы и был Виктор Гончар. Воспроизведем некоторые фрагменты из этого текста:

«Директоров государственных предприятий, владельцев частных фирм и предпринимателей не устраивают постоянное ухудшение условий их деятельности, неразбериха с финансами, фискальная хозяйственная политика, введение все больших ограничений в валютной сфере. Кроме того, их раздражает очевидная некомпетентность некоторых ставленников Лукашенко…

Не в пользу Лукашенко складываются настроения и во властных структурах. Практикуемые им угрозы, публичные оскорбления, заключения под стражу высокопоставленных чиновников, а также исчезновение министра внутренних дел Юрия Захаренко и председателя Нацбанка Тамары Винниковой лишают номенклатуру гарантий безопасности. Неуверенность в завтрашнем дне вынуждает аппаратчиков искать пути изменения сложившейся ситуации, в том числе связанные с заменой главы государства. У чиновников вызывает недовольство неоправданно конфликтная внешнеполитическая линия Лукашенко, из-за чего они не могут получить визы для въезда в США и большинство государств Европы.

Ближайшее окружение президента весьма разнородно. Это глава администрации Михаил Мясникович, для Лукашенко человек чужой, удерживаемый откровенным шантажом, но обладающий реальным авторитетом у номенклатуры и прочными московскими связями. К наиболее доверенным лицам относятся вице-спикер Палаты представителей Владимир Коноплев и председатель Национальной телерадиокомпании Григорий Кисель. Самой надежной опорой является госсекретарь Совбеза Виктор Шейман и управделами Иван Титенков, но авторитет последнего в глазах Лукашенко подорван не без участия первого. Они представляют два разных клана, враждующих из-за сфер влияния. В принципе, "соратники" Александра Лукашенко готовы его сдать, но не предпринимают никаких шагов, опасаясь за себя с приходом к власти новых сил»416.

Далее шла далеко не уважительная характеристика белорусской оппозиции.

Последнее обстоятельство заставило многих белорусских оппозиционеров заподозрить в документе фальшивку. Хотя фальшивкой опубликованный в газете «Время МН» текст не был. Его подготовил «интеллектуальный штаб» Гончара в качестве аналитической записки, которая должна была предварить появление неугомонного оппозиционера в кабинете одного из высоких российских чиновников. Механизм был запущен и публикация появилась своим чередом, тем более что у ее авторов совсем не было уверенности, что Гончар не объявится через несколько дней — в соответствии с одним из двух «сценариев».

Предоставим слово Евгению Будинасу, который в то время был членом «интеллектуального штаба» Гончара:

«Гончар не переставал думать о том, как переломить ситуацию в стране. Родились два сценария. Первый, и его авторство принадлежит Гончару, — это сценарий дворцового, "аппаратного переворота". Речь шла о том, чтобы провести конфиденциальные переговоры со всеми депутатами Верховного Совета 13-го созыва, уже бывшего, и договориться об их возвращении в Верховный Совет, что обеспечило бы кворум, и история с импичментом мгновенно возрождалась. В этом случае Лукашенко был бы отстранен от власти, она перешла бы на период, узаконенный Конституцией, к Верховному Совету, Гончар, исполняющий обязанности его председателя, на это время становился главой государства. И провел бы выборы президента.

Однако без поддержки Москвы все это было невозможно. Для московского руководства и готовились эти документы. И единственное, что требовалось от Москвы, так это пригласить на самый верх пять или шесть высших минских чиновников — имелись в виду глава администрации и силовые структуры, и намекнуть им, что эту конституционно выдержанную идею следует поддержать. Гончар ни на минуту не сомневался в том, что Лукашенко (он его знал лучше всех, и был уверен, что тот в глубине души маниакально труслив) сдался бы сразу, как только эти шесть человек зашли бы к нему в кабинет.

Это — один сценарий.

Совершенно неожиданно Гончар, не дожидаясь решения в Москве, забегая, что называется, задними ногами за передние, кинулся в переговоры с депутатами Верховного Совета. За две недели он объехал всю республику, приехал чуть живой, но с обнадеживающими результатами».

Фантастика? Не думаю. Хотя бы потому, что задолго до исчезновения Гончара я знал о личных отношениях его друзей с одной из ключевых фигур в ближайшем окружении президента Бориса Ельцина — Валентином Юмашевым. Через Юмашева и добивался Гончар встречи с Анатолием Чубайсом, сохранявшим тогда всю полноту влияния на политическую ситуацию в России и на лиц, принимавших в тот период реальные решения.

Но вернемся ко второму сценарию. Евгений Будинас продолжает:

«В понедельник или в воскресенье должна была состояться сессия Верховного Совета 13-го созыва. С точки зрения многих его депутатов, Виктор Гончар неправильно вел себя в отношении переговоров с властью. Он совершенно четко осознавал, что если вступит в бесперспективные переговоры, то только запутается в этой тине. И лишится имиджа яркого и непримиримого политика, станет глашатаем компромисса. Виктор терзался, даже физически был подавлен: с одной стороны, нельзя было ссориться с коллегами по парламенту, с другой стороны, он понимал всю губительность для себя компромисса. И думал о том, как бы выкрутится этой истории.

Мы его хорошо понимали. Весь его путь в политике был путем резких действий, бескомпромиссных, зачастую эпатирующих публику, а здесь ему предстояло заблеять овечкой, начать по пунктикам что-то отвоевывать — "в пользу бедных". Его это никоим образом не могло устраивать.

Тогда-то и был предложен (не продуман, а придуман) сценарий с его исчезновением. Мы с Юрием Хащеватским придумали, что Гончару лучше всего на время исчезнуть. Вокруг этого поднялась бы волна скандала: надо вести переговоры, а главного переговорщика-то и нет. За это время должны были пройти консультации в Москве (мы не сомневались в их успехе), и на фоне "красиво обставленного" появления Гончар сразу смог бы приступить к осуществлению придуманного им конституционного (а по сути — аппаратного) переворота. С тем чтобы вернуть Беларусь в конституционное поле. Гончару такой "сценарий" понравился. Единственное, что оставалось, так это придумать его эффективное возвращение. На что мы с Хащеватским и получили задание».

Гончар никогда не сомневался в том, что за ним следят и его подслушивают. Он сам мне говорил об этом, до того, как мы начали конфликтовать по поводу «виртуальных выборов». А здесь наверняка должна была существовать и утечка информации.

«Во-первых, то, что знают трое, — знает и свинья, — продолжает Будинас. — Гончар, вопреки нашим всем планам, поторопился провести переговоры с бывшими Депутатами. Он встретился не с одним десятком людей, в том числе и с теми, кто однажды уже предал и его, и идеи демократии. Наивным было бы предположить, что, по крайней мере, каждый десятый из этих людей не сдал его. Естественно, сдал. И не каждый десятый.

Во-вторых, у него было достаточно безалаберное окружение. Как раз в последнюю встречу мы очень резко поставили ему вопрос об организации охраны. Виктор сказал, что охрана будет через два дня. Но через два дня он исчез. Мы с Хащеватским были уверены, что он просто опять поторопился и приступил к осуществлению нашего сценария. Разозлились не на шутку. И месяца два еще продумывали варианты его возвращения, надеясь, что вот-вот он объявится, даже тогда, когда надеяться уже было не на что».

Исчезновению предшествовал еще ряд странностей. Известно, что Гончар намеревался выступать на заседании депутатов Верховного Совета 13-го созыва со своим докладом. Перед этим он попытался восстановить нормальные отношения с теми, кто стал едва ли не самыми жесткими его критиками в белорусском политическом истеблишменте. Он начал созваниваться с депутатом Верховного Совета Ольгой Абрамовой (лишь она и Геннадий Карпенко, как мы помним, проголосовали против предложенных Гончаром «виртуальных выборов»).

Позвонил Гончар и мне и попросил ознакомиться с текстом его предстоящего доклада и отредактировать. Это было полной неожиданностью для меня: Гончар знал о моем отрицательном отношении к его идее выборов 1999 года. Возможно, эти звонки и Абрамовой, и мне означали попытку восстановить отношения и предотвратить возможные выпады в свой адрес. Наша встреча не состоялась, но намерения Гончара не вызывают у меня сомнений.

Выяснилось, что первоначально Гончар и Красовский должны были идти в баню вовсе не вдвоем. Говорит Валерий Щукин, депутат Верховного Совета 13-го созыва:

«Мы собирались втроем идти в эту злосчастную сауну, но вдруг я, по непонятной для меня причине, забыл об этом и вспомнил, когда уже оставалось минут десять. До сих пор не могу понять, как это произошло. Помню, что мне надо снять трубку телефона, позвонить Виктору — и через двадцать минут у меня была бы машина, и я был бы там. Не снял трубку, не позвонил — до сих пор не могу себе объяснить — почему».

Известный белорусский политолог Валерий Карбалевич тоже говорил мне, что его в тот раз приглашали попариться в баню, но Гончар так ему и не перезвонил. Точно и Щукина, и Гончара кто-то запрограммировал…

Все это означало только одно: если Гончар и намеревался исчезнуть, то не в тот день.

Наконец, все, кто знал Гончара, подтвердят, что несмотря на репутацию политика, склонного к авантюрам, он никогда не предпринимал шагов, которые не укладывались в определенные сценарные рамки. Он предпочитал продумывать все до конца, а не полагаться на волю судьбы. Не мог он разыгрывать собственное исчезновение хотя бы потому, что не было сценария возвращения. Ведь любая непродуманность тут же обернулась бы для него политическим позором.

Нет, меньше всего это исчезновение напоминало инсценировку или розыгрыш…