Напали на след
Напали на след
В белой контрразведке царило большое оживление. После долгих неудач — первый успех. Барболин-Никольский, провокатор, доставленный из Омска, наконец, напал на след. Он лично видел и говорил с членами челябинского подполья Осипом Хотеенковым и Софьей Кривой, дал их портретные описания. Удалось ему узнать и адрес конспиративной квартиры в Омске, куда он выехал теперь: Степная № 1.
Слежка за С. А. Кривой началась.
Из „Дела“ С. А. Кривой.
Впервые Софья Авсеевна обнаружила, что за ней следят, на вокзале. Она шла на связь с Широковым.
Войдя в полосу света возле касс, почувствовала на себе чей-то взгляд. Оглянулась, человек резко отвернулся и направился в толпу.
* * *
Следующую ночь, последнюю перед отъездом в Омск, Софья не ночевала дома. По предложению Алексея Александровича Григорьева был принят следующий план. Григорьев проводит ее до копей, где Кривую уже будет ждать Федор Царегородцев с билетом. Выедет она со станции Сергинско-Уфалейская.
По заданию горкома партии С. А. Кривая должна была информировать через Омск партийные организации Сибири о положении дел на Южном Урале, передать нужные партийные документы. Попутно она везла деньги — 300 тысяч рублей, недавно переданных челябинцам миньярскими подпольщиками.
План, предложенный Григорьевым, оправдал себя. Никем не замеченная, Софья Кривая выехала в Омск.
* * *
А в Челябинске между тем назревали события.
В кабинет Сорочинского был вызван капитан Савицкий. Полковника он застал за изучением примет подпольщиков, которые представил Барболин.
— «Софья Кривая, — прочел вслух Сорочинский, — миловидна собой, лицо овальное, на левой щеке — родинка, носит капюшон из верблюжьей шерсти…»
— Что ж, капитан, — передал он бумаги Савицкому, — принимайте дела. Операцию я поручаю вам. Учтите, самую ответственную операцию. Кстати, о Кривой. Она скрылась, но, я думаю, далеко не уйдет. Отыщем.
«На левой щеке родинка…» — перечел еще раз капитан в своем кабинете. — Уж не та ли это девушка, что встречалась однажды в Народном Доме… Тогда еще взлетел на воздух памятник чехам… Жаль, очень жаль…»
А вскоре белая контрразведка добилась еще одного успеха. По доносу эсера Шулова 24 марта был арестован бывший его товарищ по партии — Н. Образцов. Образцов, как и Барболин, не имел устойчивых политических взглядов. Увы, это был не такой храбрый человек, как о нем говорили. Имена восемнадцати большевиков назвал он на допросе капитану Савицкому.
— Клубок разматывается, — не скрывая радость, докладывал капитан полковнику Сорочинскому. — Начинаем аресты.
— С богом! — перекрестил его полковник.
* * *
…Улицы Омска напоминали военный бивуак. Город был забит войсками. Всюду виднелись артиллерийские фургоны, повозки, упряжки. Софья Кривая шагала в толпе прибывших пассажиров. Невзрачный на вид чемоданчик, которым она помахивала в такт своим шагам, скромная одежда ничем не привлекали внимания прохожих. Вместе с толпой она вышла на многолюдную улицу. Вот и дом № 1 на Степной.
Опытный конспиратор, она знала, сразу к дому подходить нельзя, надо убедиться — нет ли за тобой слежки. Соня обошла дом переулком. Мимо нее прошел мужчина. Походка его показалась Соне знакомой. Ба, да это же ротмистр Зудов из Челябинска! Одет был в штатскую одежду.
Между тем Зудов замедлил шаг. Потом стал раскуривать папиросу, незаметно осматриваясь по сторонам.
Белая контрразведка Омска была предупреждена о возможности появления в городе Софьи Кривой. Не сомневались, что, приехав в город, появится она на Степной. Сюда и был направлен приехавший из Челябинска Зудов.
Не будучи обнаруженной, Соня направилась на Мясницкую улицу, на квартиру Е. Л. Киржнер, связной с Омским подпольным комитетом.
«У меня была явочная квартира, — рассказывает в своих письмах Е. Л. Киржнер, — от меня получали пароли и дальнейшие явки приезжающие в разное время в Омск из Челябинска Соня Кривая, Станислав Рогозинский, Рита Костяновская. Все они были у меня на квартире только по одному разу. От меня они получали явки на встречу с членами Омского комитета…»
Передав деньги омским подпольщикам, С. А. Кривая побывала в других сибирских городах, установила связи с местными большевистскими организациями.
В это же почти время в Омске побывал и С. М. Рогозинский. Он приезжал на третью Сибирскую конференцию большевиков.
В Челябинск С. Рогозинский вернулся раньше С. Кривой. Он еще не знал, что в городе идут аресты.
Прямо с вокзала Станислав Матвеевич направился в библиотеку. Ему не терпелось сообщить о приезде, информировать членов горкома о решениях конференции.
На Горшечной улице Рогозинский увидел неожиданную для себя процессию. Четыре казака конвоировали арестованного. В нем он с ужасом узнал Алексея Григорьева. Они встретились глазами — старые друзья, товарищи по партии, по опасному делу. Рогозинский понял все — надо скрываться.
И он вернулся в Омск…
Но и в Омске уже шли аресты. Здесь были арестованы многие руководители подполья.
У некоторых омских коммунистов возникло подозрение, что именно С. М. Рогозинский является провокатором. Это была ошибка. Трагическая ошибка.
Уже после разгрома колчаковщины в архиве колчаковской контрразведки был найден документ, в котором говорилось:
«Рогозинский Станислав, казначей организации, был делегатом на конференции большевиков в г. Омске в половине марта с. г. (не задержан)».
Это был честный коммунист, до конца преданный делу партии…