Увлечение воздухоплаванием

Среди развлечений, которыми наслаждались Бенни и его дед летом и осенью 1783 года, было посещение грандиозных представлений — первых полетов воздушных шаров. История воздухоплавания началась в июне 1783 года, когда братья Жозеф и Этьен Монгольфье запустили в окрестностях Лиона надутый горячим воздухом неуправляемый воздушный шар, поднявшийся на высоту около шести тысяч футов. Франклины при этом не присутствовали, но были свидетелями подъема в воздух первого воздушного шара, наполненного водородом. Ученый по имени Жак Шарль изготовил из шелковой материи воздушный шар диаметром двадцать четыре фута и наполнил его водородом, который он получал, смачивая купоросным маслом раскаленные железные опилки. В обстановке ажиотажа шар взмыл в парижское небо на глазах пятидесяти тысяч зрителей и после сорока пяти минут полета приземлился в деревне, расположенной в пятнадцати милях от места старта. «Сельские жители, увидев падение шара, перепугались, — писал Франклин сэру Джорджу Бенксу, председателю Королевского общества, — и набросились на него с камнями и ножами, в результате чего он оказался изрядно покалечен». Затем началось соревнование за честь совершить первый полет с человеком. Его выиграли братья Монгольфье: 21 ноября они поднялись в небо на своем шаре, наполненном горячим воздухом. В то время как огромная толпа издавала ободряющие возгласы, а бесчисленное количество женщин попадало в обморок, воздушный шар с двумя людьми и несколькими бутылками шампанского оторвался от земли, едва не зацепившись за ветки деревьев. «Тогда я очень переживал за этих людей, опасаясь, что они могут выпасть из корзины или сгореть», — сообщал Франклин. Но вскоре воздухоплавателям удалось освободить воздушный шар, и он медленно поплыл в направлении Сены. Через двадцать минут братья приземлились на другом берегу реки и откупорили бутылки в честь своего триумфа. Франклин был среди выдающихся ученых, удостоверивших факт исторического полета. Он поставил подпись под документом, находясь у себя в Пасси, куда на следующий день прибыли братья Монгольфье.

Братья Монгольфье верили, что подъемную силу обеспечивает не только горячий воздух, но и дым, и поэтому инструктировали своих «аэронавтов» забрасывать пламя сырой соломой и шерстью. Однако Франклин отдавал предпочтение модели с «легковоспламеняющимся воздухом», в которой использовался водород, и оказал финансовую поддержку организации первого полета на таком шаре «с человеком на борту». Этот полет состоялся девятью днями позднее. В то время как Франклин наблюдал за ним из своего экипажа, остановившегося вблизи садов Тюильри (подагра не позволила ему подойти по мокрой траве к толпе зрителей), Шарль и его партнеры провели в воздухе более двух часов и успешно приземлились на расстоянии двадцати семи миль от места старта. И вновь Франклин направил через Бенкса отчет в Королевское общество: «У меня был карманный бинокль, через который я следил за полетом, пока не перестал различать сначала людей, потом корзину, а когда в последний раз посмотрел на шар, он показался мне не больше грецкого ореха». Со времени проведения первых экспериментов с электричеством Франклин неизменно верил, что сначала наука должна очаровывать и удовлетворять любопытство, а уже потом сделанным открытиям следует искать практическое применение. Первоначально он не пытался предугадать пользу от воздушных шаров, но был убежден, что в один прекрасный день эксперименты, как сообщал он Бенксу, «проложат путь к таким открытиям в естественных науках, о которых в настоящее время мы не имеем представления». Можно ожидать, отмечал он в другом письме, «важных последствий, которые не в состоянии предвидеть никто». Также широко известным оказалось его еще более краткое выражение той же мысли, сделанное в ответ на вопрос одного из зрителей о том, какова практическая польза от воздушного шара. «А какая польза, — ответил он вопросом на вопрос, — от новорожденного ребенка?»[541]

Так как англичане не видели пользы от полетов на воздушных шарах и были чересчур гордыми, чтобы последовать французам, то они не разделяли всеобщих восторгов: «Я не наблюдаю склонности у более респектабельной части Королевского общества разделять увлечение воздухоплаванием до тех пор, пока какой-либо эксперимент не докажет его пользу для общества или науки», — писал Бенкс. Франклин язвительно посмеялся над таким отношением. «Мне не кажется разумным отказываться от продолжения нового эксперимента, который, по-видимому, усиливает власть человека над материей, до тех пор, пока мы не сможем увидеть, для чего эта власть может применяться, — отвечал он. — Когда мы научимся управлять ею, то сможем надеяться, что рано или поздно найдем применение для нее, как человек нашел применение силам магнетизма и электричества, первые эксперименты с которыми носили просто развлекательный характер». К началу следующего года он придумал способ практически применить воздушные шары: они могли использоваться в войне или, еще лучше, как средство сохранения мира. «Одним из полезных эффектов может, вероятно, оказаться убеждение монархов в безрассудстве ведения войн, так как даже самый могущественный из них будет не в состоянии сохранять в неприкосновенности границы своих владений», — утверждал он в письме Яну Ингенхоусу, голландскому ученому и врачу.

Однако главным образом Франклин получал удовольствие от всеобщей бурной радости и тех развлечений, которые сопровождали новое явление. Демонстрационные полеты причудливых воздушных шаров, фантастически украшенных, стали массовым увлечением парижан в том сезоне и повлияли на фасоны шляп, причесок и одежды и даже на танцы. Темпл Франклин и Бенни Бейч придумали собственные миниатюрные модели. А Франклин написал одну из типичных пародий, в которой, как и во многих предыдущих, звучал голос вымышленной дамы. «Если вы хотите наполнить свой воздушный шар веществом, в десять раз более легким, чем легковоспламеняющийся газ, — писала она в одну из газет, — то вы можете найти его в больших количествах и готовым к употреблению в обещаниях поклонников и ухажеров»[542].