Брак по расчету

Теперь, когда Франклин укрепил бизнес, он понял, что хочет найти хорошую жену. На холостяков в колониальной Америке смотрели косо, а у Франклина имелись сексуальные аппетиты, которые, как он и сам понимал, нужно дисциплинировать. Так он принялся искать супругу, предпочтительно с приданым.

В его доме столовались друг из Хунты, стекольщик и математик Томас Годфри, и его жена, которой нравились их трапезы и ведение дома. Миссис Годфри предложила ему жениться на одной из ее племянниц, которую Франклин нашел «очень достойной». За этим последовали ухаживания. Разговоры о приданом были нормой, и Франклин пытался вести переговоры через миссис Годфри: речь шла приблизительно о ста фунтах (сумма, которую он по-прежнему был должен за свое печатное дело). Когда семья девушки ответила, что не может выделить такую сумму, Франклин предложил, довольно неромантично, чтобы они заложили свой дом.

Семья девушки незамедлительно разорвала с ним отношения — либо от ярости, либо (как подозревал Франклин) в надежде, что ухаживания зашли настолько далеко, что влюбленные совершат побег без приданого. Возмущенный Франклин отказался иметь что-либо общее с девушкой даже после того, как миссис Годфри объявила о готовности семьи к переговорам.

Окончились не только ухаживания Франклина, но и еще одни дружеские отношения. Годфри съехал, оставил Хунту и в итоге передал право выпускать свой небольшой альманах сопернику Франклина Брэдфорду. Годы спустя Франклин с презрением писал о человеке, который когда-то делил с ним кров, состоял в одном клубе и пользовался его расположением. Годфри «не мог, подобно большинству великих математиков, которых я встречал, составить приятную компанию, так как он хотел чрезвычайной четкости во всем, что говорилось, или вечно все отрицал, анализируя малейшие пустяки до тех пор, пока это не расстраивало всю беседу».

Раздражение по поводу случившегося побудило Франклина под псевдонимом Энтони Афтервит начать высмеивать ситуацию в «Пенсильванской газете». «Честный торговец» жалуется: когда он ухаживал за своей будущей женой, ее отец намекнул, что можно рассчитывать на хорошее приданое, и у него «возникло несколько хороших идей», как потратить деньги. «Когда пожилой джентльмен увидел, что я уже прочно помолвлен и что сватание зашло так далеко, что невозможно легко его прервать, он… запретил мне появляться в их доме и сказал своей дочери: если она выйдет за меня, он не даст ей ни фартинга». Афтерфит, в отличие от настоящего Франклина, тайно бежит с девушкой. «С тех пор я узнал, что кроме него есть и другие старые скряги, которые выдают дочерей замуж хитростью, при этом удерживая то, чем могли бы с легкостью поделиться».

(Очерки Энтони Афтервита имели интересный побочный эффект. Его вымышленная жена, Эбигейл Афтервит, носила имя персонажа, созданного для New England Courant почти десятью годами ранее старшим братом Франклина Джеймсом. Джеймс, который к тому времени переехал на Род-Айленд, перепечатал статью Энтони Афтервита в своей собственной газете вместе с ответом от Пейшнс Тикрафт. Бенджамин, в свою очередь, перепечатал ответ в собственной газете в Филадельфии, а на следующий год посетил брата для волнительного примирения. Здоровье Джеймса ухудшалось, и он умолял младшего брата присмотреть за его десятилетним сыном. И Бенджамин это сделал, позаботившись о его образовании и взяв его в подмастерья. Основной темой автобиографии Франклина станет описание того, как он совершал ошибки, а затем искупал свою вину, как если бы он был моральным бухгалтером, постоянно сводящим дебет с кр?дитом. Побег от брата, как написал Франклин, был «одной из первых ошибок» в его жизни. Помогая сыну Джеймса, он нашел баланс в книге счетов. «Так я предоставил брату щедрую компенсацию за службу, которой я его лишил, оставив его так рано»).

Когда ухаживания за племянницей миссис Годфри закончились ничем, Франклин начал подыскивать другую партию, но обнаружил, что молодых печатников не настолько ценили, чтобы наверняка обеспечить их приданым. Он не мог рассчитывать на деньги, если только не жениться на женщине, «которая при других обстоятельствах не была бы мне приятна». В автобиографии, над которой он начал работать годы спустя, Франклин, используя форму письма внебрачному сыну, усыновленному во время поисков супруги, написал памятные строки: «Тогда же неукротимая страсть молодости толкала меня на интриги с женщинами легкого поведения, попавшимися на моем пути, что было связано с огромными финансовыми тратами и неудобствами»[86].

Дебора Рид, та самая девушка, что смеялась над Франклином в его первый день в Филадельфии, также оказалась в отчаянном положении. После того как Франклин оставил ее ради жизни в Лондоне, она получила от него всего лишь одно краткое письмо. Поэтому совершила ошибку и вышла замуж за обаятельного, но ненадежного гончара Джона Роджерса. У него никак не получалось заработать на жизнь, а чуть позже до Деборы и вовсе дошли слухи о том, что в Англии у него осталась жена. Поэтому она вернулась в дом своей матери, а Роджерс выкрал раба и бежал в Вест-Индию, оставив за собой кучу долгов. Доносились вести о том, что там он погиб в уличной драке, однако слухи не подтверждались, а значит, пожелай Дебора снова законно вступить в брак, ее ожидали трудности. Двоемужие было преступлением; наказанием служили тридцать девять ударов хлыстом и пожизненное заключение.

С тех пор как умер отец Деборы, ее мать зарабатывала на пропитание, продавая самодельные лекарства. Рекламная афиша, напечатанная Франклином, гласила: «Вдова Рид… продолжает изготавливать и продавать свои знаменитые мази от чесотки, которыми она излечила множество людей… Они также убивают или разгоняют всевозможные виды вшей после одного или двух использований». Франклин часто бывал в семье Рид, давал советы по ведению бизнеса, жалел удрученную Дебору. Совесть его мучила, хотя миссис Рид любезно взяла вину на себя — ведь именно она не позволила Бенджамину и Деборе пожениться перед тем, как он уехал в Лондон. При этом, как говорил Франклин, их «взаимная симпатия возродилась».

Приблизительно в это время Франклин придумал, как принимать сложные решения. «Мой способ заключается в том, чтобы разделить лист бумаги на два столбика, написав в одном верхнем углу „За“, а во втором „Против“», — позже вспоминал он. Затем он вписывал довод за доводом в одну из колонок и взвешивал, насколько важен каждый. «Там, где я нахожу два довода, по одному равному с каждой стороны, вычеркиваю оба; если нахожу, что аргумент „за“ приравнивается к двум „против“, в общей сложности вычеркиваю три». В соответствии с этими бухгалтерскими подсчетами ему стало ясно, «как находить баланс».

Сбалансированные аргументы в конце концов сложились в пользу Деборы, и в сентябре 1730 года они начали совместную супружескую жизнь. Официальной церемонии не было. Они вступили в своего рода гражданский брак. Это защитило бы Дебору в случае неожиданного возвращения Роджерса. Но он так никогда и не вернулся. Союз с Деборой Франклин рассматривал, подобно воссоединению с братом, как пример исправления былых ошибок. «Так я, насколько возможно, исправил огромную ошибку», — писал он позже.

Франклина часто описывают как мужчину практичного, а не романтичного, человека разума, а не сердца (иногда его даже обвиняют в этом). История гражданского брака с Деборой — доказательство тому. Но она также показывает некоторые особенности характера Франклина: его желание обуздать трудноуправляемые страсти с помощью практицизма и искренняя привязанность к тем, кто близок по духу. Ему не дано было мечтать, погружаться в раздумья, испытывать поэтические чувства; зато его эмоциональные привязанности держались на более прозаических основах — симпатии, партнерстве, личной выгоде, сотрудничестве, товариществе, добродушии, единомыслии.

Жена с приданым, скорее всего, позволила бы ему погрузиться в соответствующую социальную атмосферу, дать волю стремлениям. Вместо этого Франклин нашел «хорошего и верного спутника жизни», который был бережлив, практичен и лишен притязаний — черты, которые впоследствии он, приобретающий влияние торговец, найдет намного более ценными. Их союз оставался взаимно полезным, хотя вовсе не романтичным, и длился до самой смерти Деборы сорок три года спустя. Как Франклин вскоре напишет в альманахе Бедного Ричарда: «Держите глаза широко открытыми до брака и полуприкрытыми — после»[87].