20.

20.

Я ожидал: войдем — все смолкнут, но говор не прекратился, а разговаривающие, — кто сидел, кто стоял, — при взгляде на меня улыбались, и у меня отлегло от сердца, когда я увидел эти улыбки — никак не скептические или иронические. Уселись за стол. Константин Георгиевич, к моему удовольствию, процитировал Ильфа и Петрова:

— Ну-с, продолжим наши игры. — И, помолчав, добавил: только бы не доиграться.

Раиса Григорьевна попросила своих сотрудников ответить на два вопроса. Первый вопрос:

считают ли они возможным избавить город от загазованности или свести ее к допустимому минимуму, если ее источники останутся на прежних местах. И второй вопрос: найдется ли на левом берегу какая-то другая площадка для строительства металлургических заводов, на которой эти заводы не загазовывали бы город, или, если бы и загазовывали, то в значительно меньшей степени. Раиса Григорьевна остановилась, и сразу поднялся шумок, я услышал реплики: «Об этом говорено-переговорено...», «Знов за рибу грошi», «Давно пройденный этап»... Раиса Григорьевна постучала карандашом и сказала:

— Я еще не закончила и прошу набраться терпения всего лишь на несколько минут. Мы все испытали на себе загазованность, знаем, что это такое, и я лично считаю, что если заводы восстановят там же, где они были построены, загазованности города не избежать…

К сожалению, рукопись на этом обрывается.