7.

7.

Еще в отрочестве мы крепко усвоили, а многие испытали на себе, что анкетные сведения имеют главенствующее значение, и по сравнению с ними моральные качества, ум, способности, знания и умения — почти ничто, а то и совсем ничто. В наши головы постоянно вдалбливали: справедливое общество, то есть социализм, может построить только пролетариат и только под руководством коммунистической партии, и выходило — предпочтение анкетным данным, как ни крути, — необходимое условие. К постоянным проявлениям этого предпочтения мы привыкли и относились спокойно, как к явлениям природы, вроде града или снежных заносов, да еще удивлялись как это многие взрослые не могут понять такую простую истину. Но сами мы эту простую истину восприняли не нутром, как сказал бы Горик, а только в теории, и так поверхностно, что в повседневной практике в отношениях между собой и с другими опирались только на личные качества, вовсе не интересуясь анкетными данными. Взрослея и прозревая, мы стали смутно чувствовать, а потом и понимать, что такой порядок не только несправедлив, но и вреден. Строим материальную базу социализма? Вреден и для строительства этого. Он вреден везде. Теперь анкетные данные мы игнорируем не безотчетно, а сознательно, может быть и из молчаливого протеста, может быть еще и из духа противоречия, а высмеивание тупого, невежественного и бездарного начальства, — конечно, в своем кругу, — стало обычным.

С Марийкой мы решили пожениться, не зная ни прошлого друг друга и ничего о родителях и родственниках, — тоже для того времени и нашего круга дело обычное. Когда Марийка уезжала на каникулы, я только и знал, что ее отец и сестры живут в разных концах Сумской области, две сестры — в Харькове, и есть брат, в прошлом году окончивший Харьковский медицинский институт и призванный в армию. Мы узнавали прошлое друг друга постепенно, при случае или к слову, и, сообщая сейчас о прошлой Марийкиной жизни, я забегаю вперед. От городка Белополье к соседней станции Ворожба вдоль реки Выр тянутся села, каких много на Слобожанщине: белые хаты под серо-желтыми крышами с садиками и огородами, полого спускающимися к реке, и даже с уцелевшей церковью на холме в одном из сел. На реке — стаи уток, реже — гусей, по берегам — лодки. На плетнях рядом с кувшинами и мисками кое-где сохнут сети. Вокруг сел — поля и поля, в долине Выра — луга и лес за мостом через Выр на линии Ворожба-Курск, кажущийся бескрайним, — такой знакомый, и волнующий, и успокаивающий, но уходящий в небытие мир. Таким я запомнил его летом 1945 года, и удивили лишь рожь и пшеница на огородах.

В одном из этих сел в семье потомственного хлебороба Игната Корнеевича Стежка подряд рождались пять дочерей, потом — сын Степан, потом 1 июня 1918 года, на пять лет позже меня, — Марийка, самая младшая. Дети, получив образование, кто — в Белопольской гимназии, кто — в советских школах всех ступеней, включая высшую, уезжали. Мать умерла, когда Марийка была малышкой, и она мало что помнит о маме и том времени... Мама учит ее молитве Отче наш — потом от сестер она узнает, что мама была религиозной, и к ним часто приходили странствующие монахини... Марийка больна, мама кормит ее узваром, Марийка запоминает мамины руки, а лицо не помнит... Вторая в семье дочка Валя выходит замуж за Григория Семеновича, живущего на хуторе, статного и красивого. В доме свадьба, мама приболела, Марийку уводят ночевать к соседям-родственникам... Над глубокой ямой горько плачет сестра Люда, ее держат, и Марийке кажется, что Люда хочет прыгнуть в яму...

С отцом остались трое младших: пятая дочка Олеся, — она за хозяйку, – Стецько и Марийка... У Марийки и Стецька — чесотка, и Олеся на ночь смазывает им руки вонючей мазью... Отец ременными вожжами порет Стецька за то, что он с компанией воровал яблоки в школьном саду… Приезжала Лида и подарила Марийке игрушечную обезьянку на резинке... Года через два отец женился. К этому времени Люда, — третья дочь Игната Корнеевича, — окончила в Харькове педагогический институт, обосновалась в Сумах, — преподавала в школе природоведение, сняла комнату, — и забрала к себе Стецька. Вторая жена Игната Корнеевича, если воспользоваться старым определением, — белопольская мещанка. У нее своих детей не было, Марийка отзывается о ней тепло: заботливая, работящая... Отец запрягает красивую вороную лошадь — все едут на хутор к Вале. Потом Марийка узнает, что эта лошадь была куплена на деньги самой старшей сестры Кати... Очень красивый и уютный хутор... Пасека в саду и медовые соты... Пирожки с рыбой, но Марийка рыбы не любит... Марийка с Валей идут на хутор пешком. Красивая долина, поле цветущей гречихи... Григорий Семенович — мастер на все руки. У них — две швейные машинки: ножная — Григория Семеновича, и ручная — досталась Вале от матери. Потом Марийка узнает, что Григорий Семенович хорошо шьет и научил шить Валю... Стецько на хуторе и еще один хлопец, тайком от взрослых, катаются верхом на баранах… Марийка ходит в железнодорожную школу на станции Белополье. Ее первая учительница — соученица по гимназии и подруга сестры Кати. Марийкина соученица и подруга — дочь путевого обходчика, они живут в одном из таких домиков, которые построены вдоль железных дорог через каждую версту, и назывались будками... Сохранилась фотография: отец, мачеха, Олеся и Марийка. Фотографировались в Белополье.

Председатель сельсовета — старый друг отца – тайком предупредил: отец включен в список раскулачиваемых, у них отберут все имущество, а их самих с семьями отправят в Сибирь. Марийка помнит опись имущества и как один из описывающих сунул себе за пазуху Олесин пуховой платок. Игнат Корнеевич с семьей ушел в Белополье. Ночевали у родственников мачехи. На другой день Марийка из школы пошла с подругой к ней домой, в будку, а на следующее утро за ней на санях, запряженных лошадью, заехал Григорий Семенович и отвез на станцию Белополье. Пришел поезд, из вагона вышла Люда, вскоре Люда с Марийкой сели в другой поезд, а Григорий Семенович внес в вагон ручную швейную машинку. С тех пор Люда, Стецько и Марийка жили вместе. Пройдет много лет и Марийка что узнает, о чем догадается, и поймет, что Григорий Семенович, сообразив к чему идет дело и не дожидаясь раскулачивания, отвез Валю с кое-какими вещами, в том числе — с ножной швейной машинкой, в Роменский округ к ее старшей сестре Кате, а потом уехал со своими родителями. Они жили под Харьковом в поселке у кирпичного завода, и Григорий Семенович работал в Харькове, в швейной мастерской. Игнат Корнеевич поселился в том же поселке и устроился сторожем на кирпичном заводе. Мачеха оставалась в Белополье в семье племянницы. Об отце Стецько и Марийка знали, что он скрывается, а где — неизвестно, и что об этом никому нельзя говорить.

Катя, первая дочь Игната Корнеевича, имела способности к математике и после гимназии преподавала ее сначала в сельских школах Сумского округа, потом — под Харьковом, в Мерефе. Она вышла замуж за троюродного брата, Андрея Слюсаренко. Он в 1921 году окончил Харьковский ветеринарный институт и получил назначение в Роменский округ. Они жили недалеко от городка Недригайловка, в селе Ольшанка, которое в то время было районным центром. Андрей — главный, а может быть и единственный, ветеринарный врач в районе, Катя — преподаватель математики в семилетней школе и учится на заочном отделении математического факультета Сумского педагогического института. С ними живет мать Андрея. Приехала Валя и стала учительствовать в Ольшанской начальной школе, там и жила: школа — большая, земская, с хорошей квартирой для учителя. Потом приехала Олеся — ее устроили в одном из близких сел воспитательницей в детском саду.

Стецько окончил семилетку, поступил в строительный техникум, но вскоре исключен за сокрытие социального происхождения. Они с Людой переезжают в Харьков и останавливаются у Зины — четвертой дочки Игната Корнеевича. Она окончила химический факультет Харьковского физико-химико-математического института, работает сменным инженером на заводе «Красный химик», на котором работал и мой отец. У Зины есть комната во флигеле на Старомосковской, но она не только без удобств, но и проходная. Люда снимает комнату в частном доме на Холодной горе — теперь они ходят через комнату хозяев. Люда преподает в средней школе, Марийка ходит в ближайшую семилетку, Стецько поступил в ФЗУ при заводе «Свет шахтера».

Зинина соученица по институту и ближайшая подруга жила в начале Конторской в большой комнате с удобствами, включая центральное отопление. Она выходит замуж и уезжает, а перед этим прописывает у себя Зину, а Зина прописывает у себя сестру и брата. Теперь Люда, Стецько и Марийка живут на Старомосковской. Стецько заканчивает ФЗУ, работает формовщиком в литейном цехе и учится на рабфаке. Марийка оканчивает семилетку и поступает в ФЗУ при заводе «Серп и молот». С тех пор, как они переехали в Харьков, их проведывает Григорий Семенович, но отца Стецько и Марийка не видят и не знают, где он живет.

Андрея Слюсаренко переводят в Недригайлов. Он — на той же работе, Катя преподает математику в старших классах. В 31-м году у них родился сын. Валя осталась в Ольшане. Олеся учится в Нежинском педагогическом техникуме. Наступил искусственно созданный голод, когда вымирали селами — дома и на улицах городов. В Недригайлове — никаких карточек, ни хлебных, ни продуктовых. Люда, Стецько и Марийка регулярно втроем с вечера становились в очередь за коммерческим хлебом, на другой день покупали, сушили сухари и отправляли в Недригайлов. Младший брат Андрея тоже окончил Харьковский ветеринарный институт, работал на Киевщине и регулярно высылал матери деньги. Вдруг долгое время — ни писем, ни денег, ни ответа на запрос в ту организацию, в которой он работал. Потом в газете «Вiстi» увидели его фамилию и инициалы в списке ветеринарных врачей, расстрелянных за вредительство: якобы они искусственно устроили массовый падеж скота. От матери это скрыли.

Люда вышла замуж за инженера и уехала с ним в Горький. Марийка окончила ФЗУ, работает токарем на заводе «Серп и молот» и учится на рабфаке. В 1935 году Стецько, – его давно уже называют Степой, – выдержал экзамены и принят в медицинский и химико-технологический институты, и, поколебавшись, выбирает медицинский, а Марийка в нашем институте поступает на годичные подготовительные курсы. 1936 год богат событиями. Из Горького вернулась Люда с мужем. Он назначен начальником цеха тракторного завода и получил комнату в квартире со всеми удобствами в поселке этого завода. Марийка выдержала вступительные экзамены и принята в наш институт. Опубликована новая, — она называется сталинской, — конституция, она многим вселила надежду на лучшую жизнь, хотя бы без террора и произвола, и, возможно, поэтому Степа и Марийка повидались с отцом перед его возвращением в родные места.

В Белополье отца арестовали, продержали два месяца в сумской тюрьме, но выпустили на свободу. В родном селе его приняли в колхоз и наделили приусадебным участком. Надо было строить дом, но и простую хату под соломенной крышей без денег не построишь. Помогали дети, но этого было мало, и мачеха варила на продажу самогон. Возродился семейный очаг Стежков, куда каждый из них приезжал когда мог и хотел, а главное — каждый чувствовал, что он есть. А для отца не было лучшего занятия, чем земледелие, — пусть даже в колхозе.

Окончив техникум, Олеся поселилась у Кати и преподавала математику в пятых-седьмых классах в той же школе, что и Катя. В 1939 году на Украине были образованы новые области; Белополье, Ворожба, Ольшане и Недригайлов вошли в Сумскую.