23.

23.

Доступа к архивам у меня нет, а когда не уверен в своей памяти, полагаться на память людей моего поколения и тех, кто старше, больше чем на свою, рискованно. События, о которых я сейчас вспоминаю, могут оказаться сдвинутыми во времени, но это не кажется мне существенным, важно другое — влияние этих событий на нашу жизнь.

После того, как прекратились обыски с изъятием ценностей, в центре города открылись магазины с вывесками «Торгсин», что должно было означать — торговля с иностранцами. Иностранцев в Харькове почти нет, а у харьковчан нет валюты, но в этих магазинах обменивали золотые и серебряные вещи и другие драгоценности на купоны, за которые можно было покупать продовольственные и промышленные товары, продававшиеся в былом ассортименте, былого качества и по былым ценам. В магазинах Торгсина я не бывал, только видел выставленные в витринах продукты, глядя на которые говорили: смотрите, детки, что ели ваши предки до первой пятилетки. К тому времени я уже подметил, что чем тяжелее жизнь, тем больше анекдотов и шуток, смешных и грустных.

У лукоморья дуб срубили,

Златую цепь в Торгсин снесли,

Кота на мясо порубили,

А лешего сослали в Соловки.

В Торгсин Гореловы снесли нательные крестики, обручальные кольца и другие ценности, только Лиза не рассталась с обручальным кольцом и у бабуси сохранился ее латунный крестик. Я вспомнил о своем золотом крестике, но в детском доме у меня его уже не было. Мы подкрепились, купили кое-что из вещей и пару раз на семейные праздники принимали гостей за раздвинутым столом.

Торгсин долго не просуществовал. После него открыли продажу хлеба без карточек по коммерческим ценам. Цены очень большие, но желающих купить больше, чем хлеба, и на улицах круглые сутки огромные очереди: не займешь с вечера — хлеб не достанется. Продажа в одни руки ограничена, и в очередях стоят семьи. Мы обходились хлебом по карточкам.

Когда мы учились в профшколе, стали стремительно ухудшаться материальные и моральные условия жизни. Когда мы учились в техникуме, начался крутой поворот в национальной политике. Раньше она основывалась на высказывании Ленина: главная опасность в национальном вопросе — российский великодержавный шовинизм. Теперь она основывается на высказывании Сталина: главная опасность в национальном вопросе — буржуазный национализм.

Знание украинского языка для служащих уже не является обязательным, а вскоре становится ненужным и не требуется при поступлении в вузы и техникумы. Множатся русские школы и русские вывески, тесня украинские, множатся русские газеты и театры. Закрываются церкви с богослужением на украинском языке. Двуязычные почтовые штемпели и украинские маршрутные таблички на поездах, курсирующих в пределах Украины, постепенно заменяются русскими. Вымершие села заселяются русскими крестьянами. В любом концерте, даже украинской народной песни, непременно исполняются произведения русских авторов или русские народные. Слушал по радио лекцию о родстве украинских и русских мелодий. О родстве украинских мелодий с мелодиями других славянских народов слышать не приходилось. Мы понимаем, что по всем таким вопросам где-то принимают решения, но они не публикуются.

Опубликовано постановление о реформе украинской грамматики — она приближена к русской. Сообщают о замене партийных и советских руководителей высшего ранга, но замена идет на всех уровнях. Запрещены и больше не издаются многие классики украинской литературы, многие современные украинские писатели и некоторые стихотворения Тараса Шевченко и Ивана Франко. Не исполняются произведения известного и за пределами Украины композитора Леонтовича, а его самые популярные песни подаются как народные. Начинается разгром украинской научной и творческой интеллигенции.

Кончилась официально проводившаяся, без каких-либо гонений и репрессий, украинизация, началась официально необъявленная русификация, проводимая с гонениями и репрессиями. Любое проявление национального самосознания рассматривается как буржуазный национализм с соответствующими последствиями. Это привело к тому, что не только в городах, но и в селах Украины можно прожить всю жизнь, не зная языка ее народа, и невозможно прожить даже короткое время без знания русского языка.

Прочли в газете корреспонденцию Хвильового из Изюмского района, в которой он с гневом и болью писал о том, что комсомолки, работающие в сельской библиотеке, говорят только по-русски. Удивились, как эту корреспонденцию решились напечатать, а вскоре прочли, что Хвильовий застрелился.

На Кубани и в Центрально-Черноземной области, где украинцы жили исстари, в Средней Азии, Сибири и на Дальнем Востоке, куда они переселялись в конце прошлого и начале этого столетий, в местах их массового проживания в двадцатые годы открывались украинские школы и техникумы, стали выходить украинские газеты и даже создавались украинские театры — об этом я читал в газетах. Теперь без всякого шума эти учебные заведения перешли на русский, а украинские газеты и театры были закрыты.

В это же самое время наши газеты регулярно писали о преследовании польским правительством украинского языка, украинских школ и культурных учреждений в восточной (украинской) Галиции, о продолжающемся переселении туда, как колонизаторов, польских крестьян-осадников, и других мерах ополячивания украинского народа, о подавлении его борьбы за национальное и социальное освобождение и объединение украинских земель в единое государство.

На советской Украине ликвидировали национальные районы — немецкие, болгарские, греческие, еврейские, был, кажется, и польский, а обучение в школах и их газеты перешли на русский язык. Когда мы учились в профшколе, нескольких из нас, и меня в том числе, привлекли к преподаванию в ликбезе — вечерних курсах для ликвидации неграмотности взрослого населения. Ликбез, в котором мы работали, находился вблизи профшколы — в помещении польской семилетней школы. Были в Харькове и еврейские школы. Теперь во всех школах Украины, где преподавание велось на языках национальных меньшинств, перешли на русский.

В двадцатые годы газеты время от времени сообщали, что для такой-то народности, не имеющей письменности, теперь она создана на основе латинского алфавита. Потом читали, что на латинский алфавит перешли те народы Кавказа, Средней Азии и других районов страны, которые до этого пользовались алфавитом арабским. Потом в московских центральных газетах велась кампания за переход и русской письменности на латинский алфавит, как международный, которым пользуется большинство стран Европы, все страны Америки и Австралия. Был и такой довод: только замена русской буквы «и» на латинскую «i» сэкономит в год такое-то количество бумаги, как будто тысячелетнее пользование кириллицей и все то, что на ней было написано, имеет меньшее значение, чем эта экономия. Но вместо перехода русской письменности на латинский алфавит вдруг перевели на русский алфавит с латинского и только что созданные письменности малочисленных народностей, и все, недавно переведенные с арабского на латинский. После войны знакомый крымский татарин говорил мне, что в школе он учил родной язык сначала на арабском, потом на латинском, потом на русском алфавите. Заодно перевели на русский алфавит и молдавскую письменность, несмотря на то, что этот народ со времен Древнего Рима пользовался латинским алфавитом. Слышал, как отец сказал:

— Вот и дожили до единой неделимой.

В начале двадцатых годов Украина в административном отношении разделялась на губернии, губернии на округа, округа на районы, но вскоре губернии упразднили, остались округа и районы, и из школьного учебника географии Украины я помнил, что округов было 41. Вдруг округа упразднили, а районы подчинили непосредственно Харькову.

— Как можно из одного центра хорошо руководить таким количеством районов! — воскликнула Галя, прочитав об этом в газете.

— И контролировать действия всех районных властей, добавь к этому, — сказал Сережа.

— Это жалоб не оберешься! — сказала Галя.

— Да кто с этими жалобами считается! — воскликнул отец. — В лучшем случае отписываются.

Какой простор для произвола местных властей! — подумал я. — Неужели этого не понимают?

— Развязали руки местным властям, — будто отвечая на мои мысли, сказал Сережа. — И чтобы снять неугодного работника, всегда найдется причина.