20 июня 1928. Среда

Видела «Виринею». Прекрасно играют. И некоторые сцены очень сильны. Хотя — агитка. И публика противная.

Решила (и успокоилась): подать прошение в правление Франко-русского института, чтобы мне разрешили держать экзамены с тем курсом; а предварительно — чтобы задобрить профессоров — напечатать в «Посл<едних> Нов<остях>» последнее стихотворение.

…А на скамьях, милых и тяжелых,

Под сияньем свешенных огней,

В темном зданье коммунальной школы

В этот час не помнят обо мне.

И никто не видел, как смущенно

В опустевшей, тихой темноте,

Там, на лестнице неосвященной,

Притаилась плачущая тень.