22 декабря 1926. Среда

Вчерашний день нельзя обойти. В понедельник я забыла в Институте перчатки. Обнаружила это только тогда, когда шли с Юрием от Porte de St.Cloud. А тут каникулы. Значит, надо назавтра ехать. И конечно, уговорились встретиться смотреть иллюминацию на Place du Palais-Royal.

Встретились и пошли бродить по Парижу. Сначала на Cite, потом я его привела на Pont-Neuf, к статуе Генриха IV, на то место, где я оттолкнула Ладинского… настроение было другое. Пошли затем мимо Лувра, по Rivoli на Palais-Royal, к иллюминации. Конечно, опоздали, пошли на Concorde (все наши любимые места), подошли к обелиску и целовались. «Я хочу, девочка, чтобы тебе также хорошо было со мной, как мне с тобой». Оттуда пошли на Madeleine, там теперь елками пахнет, оттуда на Оpera, оттуда к Lafayette, там сели в метро, а на Porte de St.Cloud — в трамвай. Доехали до места и пошли пешком. Настроение было замечательное. Париж так красив. И оба были счастливы. Прощались у двери. И опять — страсть ударила в голову. Впрочем, состояние у нас обоих было одинаковое, и я даже сказала что-то насмешливое и злое по этому поводу. Прощаемся. Он целует мне губы, глаза, волосы, руки, пальто, ноги. Он обезумел. Я закрываю лицо руками, что-то лопочу: «Юрий, милый, уходи, уходи… я не выдержу», «Ну, как я могу уйти? Радость моя?!» Я обнимаю его шею и чувствую, что никакая сила не оторвет меня. Последним усилием воли открываю дверь, целую его и вхожу. Долго не поднималась по лестнице, вижу сквозь стекло его силуэт. Наконец, ухожу. Снимаю шляпу, зажигаю огонь, проходит минут пять, — и открываю окно на лестнице. Он все стоит под окном. Я знаками говорю ему: «Уйди!» Он долго стоит, потом уходит. А я, совершенно обессиленная, стою в окне…

Это было вчера. Сегодня я обещала к нему прийти. И не пришла. А так много надо было сказать по поводу вчерашнего и, главное, услышать, что он скажет. Ведь так больше нельзя, ведь это уже не радость, эта радость душит, давит, я не выдержу ее! Я сегодня опять проревела весь вечер. Юрий, Юрий! Юрий…Юрий.