9 декабря 1929. Понедельник

Единственное место, где я еще могу встретить Терапиано, — La Bolee, но меня туда не тянет. Значит, и эта последняя возможность отпадает. Виноват больше всего Виктор. Озорство, месть — не знаю. Юрия тоже не оправдываю. Юрий передавал такой диалог:

Юрий: Виктор, ты знаешь, как это называется?

Виктор: На востоке это называется фанатическая преданность идее, а на западе, может быть, подлость.

Очень некрасивая шутка, и совсем не понимаю, зачем нужно было всю эту кашу заваривать. Конечно, с моральной стороны они правы, и Ю.К. сам попал в глупое и смешное положение, но все-таки это вышло нехорошо. Жаль, что я не была на том собрании[222], — лишний голос за Смоленского в казначеи, Терапиано не отказался бы от председательства, и все было бы хорошо. На дела Союза мне, в конце концов, наплевать, мне важно сохранить хорошие отношения между двумя Юриями. А теперь они нарушены.