14 июня 1930. Суббота

Объявили войну «Перекрестку»[234]. Сборник их вышел, и мало того, что просто обокрали Союз, взяли лучшие силы и теперь откровенно создают организацию, конкурирующую с Союзом. В четверг Юрий приносит «Возрождение» страшно возмущенный.

— Смотри!

Читаю в хронике: «Перекресток». «В субботу, в 14 ч<асов> на 79, rue Denfert-Rochereau вечер, доклад Маковского о молодых поэтах, во 2-м отделении чтение стихов». А на эту субботу помещение принадлежит Союзу. Мы только решили не устраивать литературного вечера, так как в этот день в Сорбонне «День русской культуры»[235]. Но от помещения, к счастью, не отказывались, и официально ничего не было известно, а Кутузов был невидим всю неделю. Это уже было подло. Юрий вечером смотался к Виктору и пришел с готовым решением — сорвать вечер!

Наутро я посылаю pneu в редакцию, датированные, на всякий случай, четвергом: «В субботу на 79, rue Denfert-Rochereau состоится чрезвычайное совещание…» Я сочиняю протокол заседания правления в среду — о необходимости использовать помещение для совещания по поводу издания юбилейного Сборника[236], о взаимоотношении с «Перекрестком». После работы Юрий едет на велосипеде в типографию узнавать условия, на каких можно издать сборник, оттуда к Кутузову, встречает его на улице, ругательски ругает; обещает устроить скандал и «морду бить» Мамченко, если вечер не будет отменен; оттуда к Мамченко, пережидает там дождь, вырабатывает план нападения на завтрашнее собрание. Оттуда к Берту — выяснять вопрос с помещением; оттуда к Станюковичу, чтобы он обязательно был на собрании.

Сегодня в «Посл<едних> Нов<остях>» после объявления Союза, что вечер отменяется — «Перекресток». А в «Возрождении» рядом с Союзом — «вечер состоится», и точная программа, кто читает. (Причем, последним номером, вместо «Т.Штильман» стоит «Т. "Перекресток”». Это меня привело в веселое настроение). Значит, какой-то скандал сегодня будет, страшно жалко, что я не могла быть на собрании[237] — все на «культуре». Боюсь даже, не вышло бы из этого скандала.

Днем, когда я спала, Елена Александровна Кутузова принесла два письма. Первое «Председателю Союза Молодых Поэтов», второе «Юрию Бек-Софиеву». Конечно, заявление о выходе (И.Н.Голенищева-Кутузова — И.Н.) — но не только из правления, но и из Союза. Такое же заявление лежит в бюро от Терапиано. И почему-то (глупая сентиментальность!), пока я несла по лестнице этот конверт, у меня сердце сжималось. И то, что он был здесь (сам принес, не по почте), и то, что он здесь уже никогда не будет…