18 октября 1939. Среда

Игорь третий день в лицее. Уже — очень доволен. Но первый раз пришел разочарованный.

— Мама, там все мальчишки 8–9 лет, я самый старший.

Потом говорит, что и читает он лучше всех, и operations[509] они делают очень простые, и дробей не учат, а глаголы только present[510]. Я к Лиле: «Сходи, поговори с метром[511]». Лилька пошла. Метр ей сказал, что по возрасту он подходит к этому классу, по классу коммунальному — тоже correspond[512]; а вообще, он посмотрит, м<ожет> б<ыть>, можно будет перевести в 5-й. Я надеюсь, что так это и будет, в конце концов. И я бы этого хотела. А Игорь уже — нет. Он успел привыкнуть к классу, и ему не хочется менять сорт’ов. Так он все-таки отстает на 1 год. Как это произошло — не пойму. Никак не понимаю. И никто мне этого объяснить не может.

Книжки не нужны в лицее. Старые пять за 72 фр<анка>, без переплета; две метр обещал ему достать, тоже старые. Нужны еще какие-то тетрадки, линейки, карандаши и т. д. В общем, деньги идут. А цветные карандаши попросим дедушку прислать из Парижа, здесь к ним не приступишься.

В субботу был Юрий. Получил, наконец, sanf-conduit[513]. Будет теперь приезжать 2 раза в месяц. Больше не позволяет бюджет. Уехал в воскресенье вечером. Страшно кашляет. На велосипеде сейчас ехать, конечно, нельзя. Боюсь теперь за Игоря — погода такая, что простудиться не трудно. Пойду сейчас отнесу ему плащ, а то дождь льет, а идти ему около получаса.