20 сентября 1927. Вторник. Метро Denfert-Rochereau

Ясней и ясней синяки под глазами

И яркость некрашеных губ.

С тех пор, когда губы впервые сказали:

Зачем я себя берегу?

Он горек, мой жребий, в тоске подневольной

Жечь день за мучительным днем,

Чтоб вечером снова обидно и больно

Клеймить себя страшным клеймом.

На всех перекрестках упрямо и долго

Кричать о неистовом зле,

Что я не исполнила страшного долга.

Что страшно мне жить на земле.

Что больше нет силы, нет силы, нет силы.

Я стала покорно слаба.

И глупой гримасой улыбка застыла

На сжатых безмолвных губах.

И буду кричать я, и буду томиться,

Скую себя темной тоской.

А счастье, как милая Синяя Птица,

Так близко и так далеко.