5 декабря 1934. Среда

Пришла к заключению, что даже «воображаемый роман» может иметь совершенно реальные последствия. Кажется, ничего нет, кроме глупой влюбленности (да и то — в миф), а результаты налицо. Все время мысль вертится около вымысла, который становится как бы второй жизнью. Все время я живу в воображаемых событиях и в зависимости от этого бываю весела, зла или грустна, бывает, что и плачу. И иногда мне начинает казаться, что все это уже не вымысел, а действительность, цель! Днем я занята собой и своим «воображаемым собеседником». И неспроста я ухожу спать в кабинет. Не только в открытом окне здесь дело, а в том, чтобы лежать совсем одной, а м<ожет> б<ыть>, с тем же «воображаемым собеседником». Хуже: я даже Игоря забросила, мало его вижу, совсем им не занимаюсь, ходит грязный, ободранный. А я хожу по улицам, сама с собой разговариваю, или лежу на диване и все плету свой «воображаемый роман». А до чего доплелась, один Бог знает. Писать об этом я уже не буду.

Комната не убрана, сын заброшен, муж обманут и предан (ибо «воображаемый роман» есть уже измена), сама же я все время нахожусь в каком-то истерически-болезненном состоянии, мне кажется, что и мои удушья того же нервного происхождения. А из-за чего? Из-за того, что никогда не было и не будет.

«Воображаемый роман»[310] и «воображаемый собеседник»! А я еще не считала себя фантазеркой!