«Мошенничество поляков»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

«Мошенничество поляков»

Избавив себя от всех «эвакуационных» приготовлений и просмотрев дела Временного правительства, я не мог не ахнуть, дойдя до совершившейся в моё отсутствие отмены огулом всего так нашумевшего в своё время закона о самоуправлении в Царстве Польском 1910 г., где в одной из последних статей имелась прибавка об исключении из Царства Польского Холмской губернии. Таким образом, под видом отмены архаичного столыпинского закона поляки в лице Ледницкого добились того, чего не могли добиться от нас, русской части комиссии по ликвидации Царства Польского, — обратного включения в Царство Холмской губернии. Мошеннический приём, который им удался только потому, что я отсутствовал, а я был в это время единственным человеком, который в нашем министерстве был полностью в курсе и знал историю включения Холмской губернии и все относящиеся сюда официальные акты.

Я немедленно бросился к Нератову и показал ему, что произошло. Он, конечно, не подозревал, что, отменяя такой непопулярный закон, как вышеназванный, Временное правительство лишало Россию Холмской губернии. Когда я, видя полную неосведомлённость Нератова, обратился к Терещенко, тот, поняв, в чём дело, воскликнул: «Вот мошенники!», но опять-таки уверил меня, что во Временном правительстве никто не подозревал, что, принимая, по их мнению, само собой разумеющуюся меру, против которой ни у кого не было возражений, они решали судьбу Холмской губернии, о которой я не раз докладывал Терещенко. Если к этому прибавить, что практического значения отмена закона 1910 г. для поляков не имела (не считая статьи о Холмской губернии), так как всё Царство Польское продолжало оставаться во вражеской оккупации, то трюк Ледницкого получал самый пикантный характер.

Отмена указанного закона не позволяла теперь в нашей русско-польской комиссии поднимать отдельно вопрос о Холмской губернии и давала полную победу полякам. Винить в этом моего помощника Вейса нельзя было, так как и Терещенко и Нератов отлично знали, что всё это дело я вёл единолично и Вейс не был уполномочен за меня вести дела Временного правительства, которые за время моего отсутствия посылались прямо Нератову. Эта оплошность случайного характера, вскрывавшая «дипломатические» способности Ледницкого, замыслившего свой трюк, который при всей его дерзости ему удался, была, однако, настолько чревата последствиями, что я, рискуя испортить отношения с Ледницким, обратился к Нератову с заявлением, что если на ближайшем же заседании Временного правительства не будет пересмотрено решение о Холмской губернии, то поляки поставят нас перед совершившимся фактом и Учредительному собранию станут доказывать, ссылаясь на решение Временного правительства, что русское правительство будто бы само признало Холмскую губернию принадлежащей к составу Царства Польского.

Нератов со мной согласился, что нельзя успокаиваться на польском трюке и нужно немедленно реагировать, но сказал, чтобы я предварительно снёсся с министром внутренних дел. На другой же день на основании всех имевшихся у меня материалов я составил письмо в министерство внутренних дел по холмскому вопросу с разъяснением того, что произошло в связи с отменой закона о местном самоуправлении в Царстве Польском. Ответ пришёл довольно скоро, в нём говорилось о необходимости «включения добавления, что отмена закона не влечёт обратного водворения Холмской губернии в Царство Польское». На основании этого ответа Терещенко подписал изготовленное мною представление о том, чтобы решение Временного правительства об отмене вышеупомянутого закона было дополнено указанием, что Холмская губерния впредь до окончательного размежевания Польши и России должна по-прежнему оставаться вне Царства Польского.

За несколько дней до свержения Временного правительства в одном из последних его заседаний это добавление было принято, и таким образом положение Холмской губернии было восстановлено, что было не только парированием польского трюка, но и явно невыгодным для поляков прецедентом, который мог быть приведён лишь в пользу русского решения этого вопроса. Не знаю, какими глазами посмотрел бы на меня Ледницкий, но происшедший октябрьский переворот лишил меня случая с ним увидеться после этого решения Временного правительства. Не думал я тогда, что моя записка по холмскому вопросу очутится впоследствии в Брест-Литовске и сыграет роль при решении отдать Холмскую губернию Украине. Но об этом я расскажу в своём месте.