Полтавская старина

Вечером того же дня в канцелярии комиссии, под которую занимался отдельный номер, происходила выплата денег коннозаводчикам и владельцам купленных лошадей, а на другой день – погрузка последних и отправка их в полки. Я был свободен и решил съездить в село Знаменское, историческое коннозаводское гнездо, когда-то принадлежавшее А. Р. Шидловскому.[138] Предупредив генерала и получив его согласие, я утром, радостный и преисполненный всяческих надежд, тронулся в путь. Земский шофер хорошо знал дороги, погода была чудесная, и мы незаметно приблизились к цели нашего путешествия. Еще издалека показалось большое село, потом церковь, а затем, правее ее, тенистый столетний парк. Мы медленно подъехали к усадьбе. Торжественно стояли когда-то красивые, а ныне покосившиеся, облупившиеся и разрушенные въездные ворота. Большая площадка перед домом заросла сорной травой, и уныло глядели разбитые вазы на высоких, но уже изрядно покосившихся постаментах. Дом небольшой, но красивой архитектуры, выстроенный в благословенные времена Александровского царствования, казался вымершим. Мы остановились у подъезда. Ни одна собака не выскочила нам навстречу, ни один человек не показался во дворе. Я вошел в дом. Везде было пусто: ни людей, ни детского смеха и веселья, ни мебели – ничего. Прогнившие паркетные полы скрипели и оседали под тяжестью моих шагов. Комнаты с красивыми, стильными печами в виде колонн на широком постаменте и с урной наверху, поблекшие изящные потолки, двери красного дерева – все указывало, что когда-то здесь было жилье человека не только очень богатого, но и с большим вкусом.

Я обошел дом и вернулся в белый колонный зал. Заметив дверь, ведущую на балкон, я прошел туда и был очарован открывшимся видом. Перед домом лежало большое озеро, и к нему спускалась каменная лестница. За озером начинался большой и, по-видимому, очень старый парк. Погода стояла тихая, ясная, по небу плыли и кучились молочно-розовые облака. Ни один звук, ни один шорох не долетали до моего слуха, я стоял как зачарованный и думал о судьбе этого. когда-то столь цветущего и красивого дворянского гнезда. Вероятно, последние владельцы имения разорились и теперь оно, оставшись за банком, было назначено в продажу. Я сел на ступеньки террасы и довольно долго оставался один, думая о прошлом.

От старика лакея я узнал, что у Шидловских висело много масляных портретов лошадей какого-то знаменитого заезжего художника. «Куда же девались эти портреты?» – спросил я его. «А когда нашего последнего барина назначили губернатором в дальние великороссийские губернии, он продал имение и дом со всей обстановкой. Так тут все и осталось, а сам уехал. Лет тридцать здесь висели после него картины, а потом все этот мотюга, – и он прибавил крепкое словцо, – пропил та размотал. Жиды все скупили да и свезли в Харьков…». Я спросил старика, не осталось ли у него какой-либо старины от Шидловских. Он охотно показал мне бисерный кошелек, вазочку и другую мелочь. «Только не продам, – сказал старик, – бо то память, их я внучке подарувал».

По дороге назад я думал о том, с какой ужасающей быстротой гибнет и исчезает в России старина и как мало мы ценим и любим наши культурные ценности и прошлое. Это есть первый и вернейший показатель нашей дикости и полного нашего варварства.