Снова по Великому Сибирскому пути

Поездка в далекую Сибирь мне мало улыбалась, отказаться, однако, было неудобно, и я дал согласие. В мое распоряжение поступала команда в триста человек с офицером и большое количество конского снаряжения: арканы, канаты, недоуздки, уздечки, щетки со скребницами и прочее. Кроме того, отпускалась весьма крупная по тому времени сумма денег.

Получив трехдневный отпуск для устройства личных дел, я уехал в Москву, куда вызвал Ситникова. Поездка в Сибирь и пребывание там должны были занять пять—шесть месяцев, а потому в Москве я купил теплые вещи, доху, сшил военное пальто на бараньем меху и сделал большой запас сигар и книг. Отдав распоряжения Ситникову, я вернулся в Кирсанов. К моему приезду все было уже приготовлено, и я, получив инструкции и бумаги, был готов тронуться в путь.

Новый 1915 год я встретил в вагоне по пути в Сибирь. В моем распоряжении было всего десять вагонов: один классный, который занимал я, сын банкира прапорщик Джамгаров,[129] – он должен был отвечать за денежную отчетность, – наши два денщика и вестовой, и еще девять теплушек для солдат. Перед отъездом из Кирсанова ко мне на квартиру явился бравый кавалерист и просил либо зачислить его в команду, либо взять к себе в денщики на время сибирской поездки.

«Почему ты просишься ехать?» – спросил я его. «Желаю побывать на родине, ваше высокородие, – последовал ответ, – я сибиряк». Я посмотрел на молодца: это был гигант, косая сажень в плечах, ручищи, как лапы у медведя, крупные черты лица, и силы, по-видимому, этот человек был огромной. При всем этом у него было приятное и довольно интеллигентное лицо. «Где служил?» – спросил я. «В лейб-гвардии гусарском Его Величества полку, был песенником». – «Твоя фамилия?» – «Шмелёв». – «Из крестьян?» – «Нет, из мещан, вместе с братом имеем кожевенный завод». – «Значит, торгуете, ваше степенство?» – сказал я шутя и велел ему оставаться в денщиках на время сибирской поездки, а своего денщика оставил при кирсановской квартире в Шиповке.

Шмелёв оказался чрезвычайно аккуратным, чистоплотным и исполнительным человеком. Он превосходно знал местные условия, обычаи и был мне крайне полезен в этом путешествии. Я оставил его при себе до конца службы, он ездил со мной в Полтаву, Орёл, Тулу – всюду, где я работал по ремонтированию армии. После демобилизации он уехал на родину и прислал мне оттуда трогательное благодарственное письмо и в подарок товару своей фабрики на шесть пар сапог.

Наши вагоны прицепили к товарному поезду, и второй раз в жизни мне пришлось ехать по Великому Сибирскому пути. Впервые я проезжал здесь во время предыдущей – русско-японской войны. Пенза, Самара, Сызрань мне были хорошо знакомы, но Уфу довелось проезжать днем впервые.

Уфа стоит на высокой горе и расположена очень живописно. Что за красивые и благодатные места по реке Белой! Панорамы, одна величественнее и красивее другой, открывались передо мной. Леса, горы, долины, реки и ручьи – все привлекало и радовало глаз и напоминало картины из «Детства Багрова-внука», так талантливо и, по-видимому, верно описанные Аксаковым.[130] На станции в Златоусте я внимательно и подробно осмотрел витрины уральских заводов, купил несколько безделушек: пепельницы, коробочки из малахита и других камней. Челябинск, куда мы приехали рано утром, перевалив Урал, напоминал скорее большую деревню, нежели город. Челябинск славился своими изделиями из мамонтовой кости, и я, посетив в этом городе мастерскую таких изделий, тоже кое-что приобрел. Другие города, которые я осматривал по пути, не исключая и Ново-Николаевска (ныне – Новосибирск), который рос со сказочной быстротой, не произвели на меня большого впечатления. Во всех этих городах я искал старину, но решительно ничего найти не мог: ни фарфора, ни мебели, ни картин не было, об этом, по-видимому, сибиряки имели мало понятия. В этих городах не было ни одного старьевщика-антиквара.

Сейчас же за Челябинском нам навстречу шли эшелоны войск, направлявшиеся на театр военных действий. Не только мы, но и все другие поезда, пассажирские, почтовые и служебные, терпеливо выстаивали часами на глухих сибирских полустанках и станциях, и казалось, что конца-краю не будет этому «дефиле» (прохождению) войск. Сердце радовалось при виде бодрых, здоровых лиц и богатырских фигур солдат, так и думалось, что они постоят за себя!

Ехали мы почти две недели, за Омском путь стал свободнее и мы пошли гораздо быстрее. Наконец прибыли на станцию назначения Тутальскую, откуда нам предстояло двигаться дальше исключительно на лошадях, ибо село Брюханово, где мы должны были ждать первых распоряжений председателя Ремонтной комиссии полковника Бураго, находилось от станции в ста семидесяти верстах.