7 июня

7 июня

С должности «инспектора частного сектора» сняты три человека. В их числе и я.

Сегодня утром вызвал к себе пан Туркало, председатель «представительства», и ткнул мне под нос приказ Подольской управы. Он был краток: пани такая-то снята с работы инспектора, как не обеспечившая работу на участке № 7 и не пользовавшаяся авторитетом у населения. От себя пан председатель добавил:

— Собственно говоря, какой из учительницы может быть инспектор? Вы и так задержались на этой работе из-за близорукости начальника административного отдела.

Стою покорная и молчаливая, радуясь в душе тому, что все окончилось именно так. Могло ведь быть и по-другому.

Минуты две пан Туркало внимательно и почему-то грустно рассматривал меня. Подняла глаза и я на него, впервые заметив, что цветом лица и волос он очень похож на цыгана. Под темными большими глазами у него черно-синие полосы, должно быть, от бессонных ночей. Высокая фигура его какая-то надломленная, чувствуется, нет у человека уверенности в себе, что-то его тревожит и мучает. Вспомнилось, что держится он высокомерно с подчиненными, не здоровается. Все избегают встречи с ним. О Туркало никто ничего не знает, кроме того, что он прибыл откуда-то с Западной Украины.

Затянувшееся молчание нарушила я:

— Мне можно идти?

— Идите, — услышала суровый ответ. Председатель опять уткнулся в какие-то бумаги.

Что же, надо для начала разыскать Николая Порфирьевича. Расспрошу, можно ли зацепиться за какую-нибудь другую должность. В здании «представительства» его не нашла, встретила возле ворот, возвращался от своей Тамары в распрекрасном настроении. Я еще не успела поздороваться, ни о чем не успела спросить, как он, остановившись и любезно улыбаясь, сказал:

— Вас утром искала пани Музыченко. У нее заболел ребенок, и она хочет оставить службу. Я сказал, что вы согласитесь ее заменить, так как работа эта по вашему характеру — ходить и ходить. Договоритесь с ней и пожалуйте ко мне. Примете дела.

Я быстренько вернулась в помещение и начала искать эту пани, которую знала в лицо. Оказалось, что она действительно искала меня, но уже ушла. Схожу к ней домой вечером.

Сейчас мама мне говорит:

— Это и хорошо, что тебя сняли. Спокойнее спать будешь. А людям сможешь помогать, когда понадобится.