8 апреля

8 апреля

Андрей брел-таки в тот день по вешним потокам! И не просто брел, а нес запрятанное между ватином и подкладкой пальто сообщение Советского Информбюро за март. Когда это сообщение прочитала своими глазами, сердце встрепенулось, и я едва сдержала слезы.

Вечерело, но солнце светило так ярко, как утром, воскресный день был первым счастливым днем за последние восемь страшных месяцев.

Наша армия перешла в наступление на главных участках огромного фронта! Она нанесла немецко-фашистским войскам один за другим несколько ударов под Ростовом-на-Дону, под Тихвином, в Крыму. В жестоких боях под Москвой она разбила фашистские войска, которые пытались ворваться в столицу, и теперь теснит врага на запад. От немецких захватчиков целиком освобождены Московская и Тульская области, десятки городов и сел других областей, захваченных врагом.

Момент внезапности нападения, на который фашисты возлагали большие надежды, не принесет им победы. Никакие силы не отвратят их конечной гибели.

Андрей ушел от нас в тот же вечер, опешил к кому-то из своих товарищей. А я, прочитав сообщение чуть ли не в десятый раз, обдумывала, как его распространить. Оно весьма кстати сейчас, когда начинают угонять людей на заводы в Германию. Враг идет на все, чтобы достичь своей цели — посеять неверие в боеспособность наших сражающихся войск и создать своей армии новый ореол непобедимости.

В финансовом отделе, в так называемой «общественной опеке» и в карточном бюро у меня уже есть надежные помощники. На них я и рассчитываю.

Была у Николая Дмитриевича в магазине. Обрадовался, говорит, что собирался прийти ко мне. Хлопот у него с нарядами на хлеб много, нелегко оформлять и получать эти крохотные пайки.

Первая фраза, которой встретил меня: «Что радостного принесли?» Глаза его, голубые, откровенные, смотрели доверчиво и требовали правдивого ответа. Были мы вдвоем в подсобном помещении, я молча дала ему сообщение. Догадался, на радостях растерялся и даже покраснел оттого, что с уст у него сорвалось:

— Я бы вас за это расцеловал!

Разговору нашему начали мешать, и я ушла. Николай Дмитриевич сказал, что зайдет ко мне на этих днях в бюро метрик. Связи с людьми у него неплохие, можно на них рассчитывать.

Анастасия Михайловна на месте не сидит, все время на людях, ходит по селам, занимается пресловутым «обменом». Обрадовавшись тому, что услыхала от меня, она не мешкая собралась в дорогу.

С работы я вернулась до сумерек. Не могу сейчас сидеть дома. Надо как можно скорее оповестить кого смогу о радостных новостях и избавить от неверия тех, к чьему сердцу оно протянуло холодные когти.