22 мая

Явку мобилизованных на вокзал 20 мая отменили по «техническим причинам» (наши где-то разбомбили железную дорогу) и перенесли на третье июня. Редакция «Нового украинского слова» ежедневно пестрит пожеланиями счастливой дороги отъезжающим. Она не жалеет красок для того, чтобы нарисовать «прекрасную жизнь» молодежи, которой «выпала исключительная честь отбывать службу труда в прекрасной Германии».

На душе у меня легче: броня по метрикам имеется у четырех. Двух девушек послала на земляные работы, паренек сбежал. Две девушки скрываются в тайниках, убежищах. Я держу с ними связь.

Мама сейчас вот, за ужином, рассказала мне:

— Сегодня немцы и какие-то казаки с ними ехали и ехали. На лошадях и на верблюдах. Ужас! И откуда они пригнали этих верблюдов? Люди повисли на заборах и глядели но все глаза. Поехали за Пущу, на Ивановку.

Из этой информации ясно если не все, то кое-что. О пленных казаках с Дона, которых немцы хотят направить на фронт, я слышала на участке. Судя по всему, у наших происходит что-то значительное. Желанные перемены к лучшему уже есть, во как медленно текут события!

Форостовский срочно созвал утром инспекторов и управдомов по поводу «тотальной мобилизации». Вид у него был такой неприглядный, что я едва сдерживала смех. Он бегал по сцене, кричал как оглашенный, бил кулаками по столу, угрожал репрессиями и тут же слезно просил «честно и преданно помогать» «друзьям» и «освободителям», жаловался на свое незавидное положение. Как оказалось, 20 мая никто из мобилизованных не явился на вокзал. Да, да. Ни один человек! Словно сговорились. Хорошо еще, что отъезд перенесли на третье июня.

Форостовский потребовал безупречно обеспечить явку всех отъезжающих.

Видимо, немцам хорошенько припекло, если их холуй завертелся, как на горячей сковороде. Его, видимо, мучает страх перед будущим.

…Газету «Новое украинское слово» беру в руки с отвращением, но все же читаю, вернее, вычитываю между строк. Редакция этого «Слова» пролила крокодиловы слезы над несколькими жертвами налета. Пакостные писаки продолжают убеждать своих «друзей», в том, что Киев отдаст райху все молодое, сильное. Как же, надейтесь! Так называемую «художественную прозу», появляющуюся на страницах газетки, можно уподобить быстродействующему рвотному.

Но правды не скроешь, она вылезает из статеек, как шило из мешка.